Сергей Кононенко: Россия имеет огромный потенциал в производстве нефтегазового оборудования

Москва. Импортозамещение в нефтегазовом комплексе — важнейшая государственная задача. Курирует данное направление министерство промышленности и торговли РФ, а в структуре министерства — департамент станкостроения и инвестиционного машиностроения. Корреспондент Агентства нефтегазовой информации задал несколько вопросов заместителю директора департамента Сергею Кононенко, ответственному за нефтегазовое и тяжелое машиностроение. Запись беседы публикуем ниже.

Сергей Юрьевич, насколько плачевно обстоит дело с импортозамещением в российском нефтегазовом комплексе? Все очень плохо?
Вокруг этого много домыслов. Одни специалисты излишне оптимистичны и уверяют, что вопросы импортозамещения в ближайшее время будут полностью решены. Другие пишут, что российская промышленность в своем теперешнем состоянии не способна производить качественную продукцию.
На самом деле ситуация отнюдь не так печальна. Например, оборудование для нефтегазодобычи у нас практически полностью российского производства. Станки-качалки делает «Уралтрансмаш», фонтанную арматуру — Воронежский механический завод, «Техновек», «Корвет», Зеленодольский завод, насосы для нефтедобычи — «Борец», «Алмаз», «НОВОМЕТ», «Алнас».
Неплохое положение и в сфере бурового оборудования, в которой работает целая группа российских компаний: «Уралмаш НГО Холдинг», «Машпром», «Волгабурмаш», «Ижнефтемаш» и многие другие. Прекрасную телеметрию для бурения производит НПО «Луч» в Новосибирске. Можно уверенно сказать, что многие проблемы в бурении и нефтегазодобыче на суше решаемы силами наших предприятий.
Непростая ситуация сложилась с оборудованием для переработки углеводородного сырья, что связано с практикой покупки технологий. В течение длительного времени наши компании не занимались развитием собственных технологий, предпочитая приобретать готовые на Западе. Причем это были технологии разных зарубежных компаний, что и спровоцировало многие сегодняшние проблемы.

Но это же технологии, а не оборудование…
Так закупка технологий неизбежно влечет за собой и закупку иностранного оборудования. Вообще, это серьезнейшая проблема, препятствующая импортозамещению в сфере нефтепереработки. Проекты по изготовлению технологических установок вторичной переработки нефти для российских НПЗ в основном реализуются зарубежными лицензиарами: Axens (Франция), UOP, ConocoPhilips, Chevron, Foster Wheeler (США) и другими. Материальное исполнение аппаратов, а также требования к материалам (в частности, катализаторам) закладываются исходя из возможностей зарубежных производителей оборудования и поставщиков материалов и комплектующих.
Лицензиары ведут так называемые вендерные листы, где заложены рекомендуемые производители оборудования и материалов, а это обычно иностранцы. Российские компании лицензиарам неизвестны и ими игнорируются. Не желая рисковать, западный лицензиар отказывается нести ответственность, если используется незнакомое российское оборудование, которое он не одобрил.
Западные нефтяные компании владеют технологиями нефтепереработки, а в России, несмотря на высокие цены на нефть, это направление в течение длительного времени не развивалось. Кстати, в СССР были разработки в сфере нефтепереработки, но у нас их не внедряли. Так что многие из них утекли за рубеж и потом вернулись к нам под видом иностранных.

Получается, что наша нефтепереработка на технологической игле у западных компаний?
К сожалению, такая тенденция существовала довольно долго, поэтому импортозамещение в переработке углеводородного сырья — один из приоритетов деятельности Минпромторга. Аналогия с иглой в данном случае довольно точна. Дело в том, что зарубежная машиностроительная продукция, поставляемая на НПЗ в рамках ремонтно-эксплуатационных нужд и сервисного обслуживания работающих технологических установок, стоит гораздо дороже. Это связано с маркетинговой политикой иностранных компаний: запасные части на эксплуатируемое оборудование отличаются многократным (в 7–10 раз) увеличением стоимости по сравнению с первичной поставкой. Да и сроки таких поставок достаточно длительны.

А делают ли вообще оборудование для НПЗ в России?
У российского производства оборудования для нефтепереработки хороший потенциал. Так, реакторное оборудование производят «Волгограднефтемаш», Ижорские заводы, «Уралхиммаш», «Дзержинскхиммаш», «Салаватнефтемаш», «Пензхиммаш», «Курганхиммаш».
Многие изготавливают и колонное оборудование, например, тамбовский завод «Комсомолец», «Петрозаводскмаш», «Уралтехнострой», «Энергомаш — Атоммаш». В производстве насосно-компрессорного оборудования лидируют «Казанькомпрессормаш», АО «ГМС Ливгидромаш»», «Димитровградхиммаш», «Пензкомпрессормаш», печного оборудования — «Алитер-Акси», «Пензхиммаш», «Эскорт», арматуры для НПЗ — «Пензтяжпромарматура», «Самараволгомаш», «Тяжпромарматура», Усть-Каменогорский арматурный завод, Благовещенский арматурный завод и другие. Кроме того, в России много изготовителей качественного емкостного оборудования, аппаратов воздушного охлаждения, центробежных насосов.

Как выявить наиболее эффективных производителей оборудования?
Только путем прямого опроса потребителей. Такой опрос нефтегазовых компаний регулярно проводится, в частности, по оборудованию для нефтепереработки. Публикуются и его итоги по основным товарным группам. Важно, чтобы здесь не было никаких специально отобранных жюри, а именно сами потребители давали производителям оценку на основе истории взаимодействия.
За рубежом используются известные системы FPAL (First Point Assessment), Achilles Information Limited, куда поставщики предоставляют основную информацию, в том числе данные о компании, производимой продукции, сервисных работах и деятельности в целом. В системе, что очень важно, есть и отзывы потребителей, информация об итогах выполнения поставщиками крупных контрактов. Все отображается в определенном структурированном формате. Для описания товаров и услуг используется классификатор с названиями и кодами.
По сути, это как бюро кредитных историй, где собрана основная информация, в которой нуждается потенциальный заказчик. Такие базы упрощают процесс дорогостоящей и длительной предварительной квалификации. Рынок становится более прозрачным, транспарентным, снижается уровень коррупции. Мы планируем заниматься созданием таких баз. Делать это необходимо в сотрудничестве с отраслевыми ассоциациями, прямо заинтересованными в том, чтобы очистить рынок от сомнительных фирм и оставить на нем только достойных поставщиков.

Но ведь нефтегазовые компании сами проводят предварительную квалификацию, у них есть собственные базы поставщиков…
Все так, но обмен информацией между ними не налажен. И это тоже проблема, которая требует решения. У любой нефтяной компании есть базы поставщиков: у «Транснефти» — свои, в структурах «Газпрома» — свои. На повестке дня — создание единого «бюро кредитных историй» производителей нефтегазового оборудования, где можно ознакомиться не только с их хвалебными самоотчетами и рекламой, но и с отзывами потребителей. Данная мера будет существенным вкладом в оздоровление рынка нефтегазового оборудования.
Удивляет, что нефтяные компании мало общаются между собой, не делятся информацией. Когда Минпромторг стал собирать их для обсуждения проблем импортозамещения, то превратился в важную площадку для обмена мнениями потребителей нефтегазового оборудования.

Насколько реально нефтегазовым компаниям договориться о каких-то единых требованиях к поставщикам?
Решать эту проблему следует в первую очередь отраслевым ассоциациям. Они должны разрабатывать требования, а также правила работы на рынке и согласовывать их со своими членами и потребителями.
На мой взгляд, пока потенциал многих ассоциаций, среди которых Союз нефтегазопромышленников, СРО «Нефтегазсервис», Ассоциация строителей газового и нефтяного комплексов, Союз производителей нефтегазового оборудования, Ассоциация арматуростроителей, Ассоциация производителей насосов, Ассоциация компрессорщиков и другие, в полной мере не используется. Им предстоит активизировать свою деятельность по выработке единых правил работы на рынке.
Необходимо отметить и роль Росстандарта, который координирует работу по созданию самых необходимых стандартов на нефтегазовое оборудование. На мой взгляд, чтобы эти стандарты применялись, не «легли под сукно, надо для их подготовки привлекать участников рынка — нефтегазовые и машиностроительные компании. Нефтяники и газовики должны признавать эти стандарты в качестве основных, а машиностроители придерживаться их при изготовлении оборудования. Поэтому, полагаю, было бы правильным и финансовое участие нефтяников и газовиков подготовке таких важных отраслевых документов…

Вы призываете пойти по пути Американского нефтяного института. Будет ли в России создан такой национальный институт нефти и газа?
В России, насколько мне известно, уже несколько нефтегазовых институтов и ассоциаций с приставкой «национальная». Важно, чтобы они были национальные не по названию, а по сути. Нужны профессионалы, которые способны готовить нормативные документы по которым будет работать тот или иной сектор рынка. В этом отношении достаточно неплохо продвинулась Ассоциация арматуростроителей, которая регулярно выпускает рыночные обзоры и организовывает подготовку необходимых стандартов.
American Petroleum Institute прощел огромный путь, прежде чем превратился в законодателя для нефтегазового машиностроения. Авторитет API основан не на административных рычагах, любой производитель нефтегазового оборудования вправе не придерживаться API, а на авторитете организации, который она заработала десятками лет упорной и профессиональной работы. К сожалению, иногда прослеживается стремление навязать нефтяникам, газовикам и машиностроителям стандарты сверху, что не вполне правильно и противоречит мировой практике.

Как будут финансироваться программы по импортозамещению? Кто должен платить — госбюджет или потребители оборудования?
Идеальный вариант, когда не бюджет, не потребители, а сами предприятия осваивают оборудование за счет собственных или кредитных средств. Из опыта проведения конверсии в 90-е годы скажу, что было много случаев, когда бюджетные ресурсы уходили в песок. Можно привести много негативных примеров из тех же 90-х, когда отдельные нефтяные компании начинали финансировать производство импортозамещающего оборудования. Это привело к тому, что из-за перепроизводства некоторые российские заводы, затратив много средств и усилий, были вынуждены свернуть дело.

Какое перепроизводство?
Например, в 90-е годы отдельные нефтяные компании стали самостоятельно, без оглядки на коллег, финансировать производство того или иного оборудования. Надо было заместить бакинские станки-качалки — целая группа заводов взялась за их освоение. Потребовалось заместить грозненскую фонтанную арматуру и цементировочные агрегаты (завод во время войны был уничтожен) — опять была задействована целая группа заводов, без какой-либо координации. В итоге, убедившись в отсутствии спроса, многие предприятия вынуждены были свернуть производство ненужной на рынке техники.

Непонятно, в чем тогда роль Минпромторга и нефтегазовых компаний?
Она как раз в предотвращении подобных негативных сценариев. Необходимо грамотно сформировать консолидированный спрос на те изделия, которые сегодня в России не производят, а затем согласовать с нефтяными компаниями технические требования к осваиваемой технике. Нашему министерству постоянно приходится проводить работу, чтобы соблюсти баланс между интересами потребителей и производителей нефтегазового оборудования.

И при наличии такой консолидированной потребности российские машиностроители начнут осваивать новое оборудование?
Если у них будут гарантии, что при соблюдении ими требований к техническому уровню и качеству техники ее станут покупать, то конечно! Причем покупать будут не из-за самой низкой цены, что отбрасывает отрасль назад, а потому, что оборудование передовое и качественное.
Отработкой механизмов, позволяющих обеспечить наших машиностроителей такими гарантиями, и занимается Минпромторг. При этом эффективность процесса импортозамещения существенно выше.

А государственных средств не будет вообще?
Будут, но только в качестве софинансирования, чтобы дать старт чему-то очень важному для отрасли. Заводы часто жалуются, что система получения господдержки для промышленных предприятий очень сложна, так что над этим тоже надо поработать.
Но в целом я считаю, что бюджет надо расходовать на формирование системных механизмов, например, мониторинга в нефтегазовом комплексе. В ходе заседания межведомственной рабочей группы по снижению зависимости российского топливно-энергетического комплекса от импорта, которое состоялось летом в Санкт-Петербурге, было принято решение о создании такой системы.
По итогам ряда совещаний с представителями экспертного сообщества была выработана концепция системы мониторинга и определены ее основные исполнители. В рамках этой системы будет осуществляться сбор и анализ актуальной информации. Причем она будет поступать не только из профильных ведомств (Росстата, ФТС России), но и от субъектов рыночной деятельности — добывающих, сервисных и машиностроительных предприятий. Систематизированная рыночная информация послужит необходимой базой для принятия взвешенных и четко выверенных правительственных решений.

Можно ли установить обязательную долю российского оборудования в нефтегазовом комплексе по аналогии с законом о СРП?
Работать надо скальпелем, а не топором. Как я уже говорил, есть сферы, оборудование для нужд которых практически все изготавливается в России. Для реализации других проектов приобретаются иностранные технологии и техника. У каждой конкретной нефтегазовой компании своя специфика. И не только у компании, но и у любого отдельного проекта. Если рубануть с плеча, установив долю по всем проектам, мы можем парализовать деятельность нефтяников и газовиков. При таком подходе вреда будет больше, чем пользы. Выходить на усредненные цифры обязательного участия надо, но в каких-то проектах они будут высокими, а где-то — ниже.
Необходимо изучать все крупные инвестиционные проекты в нефтегазовом комплексе и определять уровень локализации после тщательного анализа ситуации, понимания перспектив участия в них российских промышленных предприятий. В качестве примера можно отметить взаимодействие Минпромторга с «СИБУР Холдинг». Мы разрабатываем поэтапный план мероприятий по импортозамещению, так называемую дорожную карту, в рамках реализации проекта по строительству Амурского ГПЗ и в перспективе Амурского ГХК.

В чем роль Минпромторга? Каковы механизмы достижения такого показателя?
Механизм интеграции отечественных компаний в нефтегазовые проекты формируется за счет взаимодействия Минпромторга, заказчика, оператора проекта, проектных и строительных организаций и производителей оборудования, а также экспертной оценки проектов.
Минпромторг получает опросные листы, спецификации и технические проекты с указанием массогабаритных характеристик, технологических особенностей, параметров работы технологического и вспомогательного оборудования, которое отечественные предприятия могут производить в соответствии с требованиями лицензиаров, и указывает данные предприятия в вендерных листах. Затем министерство направляет полученные материалы российским предприятиям согласно вендерным листам.
Машиностроительные предприятия, в свою очередь, направляют нефтегазовой компании подтверждение и обоснование возможности поставки оборудования, соответствующего требованиям иностранных лицензиаров, и технико-коммерческие предложения. Нефтегазовая компания сообщает Минпромторгу о принятом по итогам рассмотрения информации предприятий и технико-коммерческих предложений решении.
Минпромторг собирает информацию о технологических решениях, выбранных лицензиарах, EPCM-контракторах, исполнителях проектных работ, поставщиках оборудования и доле участия отечественных производителей в реализации инвестиционных проектов.

Какие рычаги есть у Минпромторга?
Минпромторг принимает решения о предоставлении инвесторам нефтегазовых проектов налоговых, таможенных и иных льгот, включая классификационное решение, освобождение от уплаты НДС и ввозных таможенных пошлин. Мы руководствуемся тем, что инвестор должен обеспечить максимально возможную локализацию проектных работ, оборудования и услуг российских предприятий.
При этом сложно переоценить роль правительственного постановления о специальных инвестиционных контрактах, принятого в июле 2015 года.

Можете кратко изложить суть документа?
Инструмент специального инвестиционного контракта предусмотрен Федеральным законом «О промышленной политике в Российской Федерации». Согласно специнвестконтракту инвестор обязуется в определенный срок создать на территории Российской Федерации производство промышленной продукции, а другая сторона, Российская Федерация, обязуется в течение срока действия инвестконтракта осуществлять меры по стимулированию деятельности в сфере промышленности, предусмотренные законодательством.
Правительством уже утверждены правила заключения специальных инвестиционных контрактов, а также форма специального инвестиционного контракта для отдельных отраслей промышленности.
Нормативными актами установлено, что инвестор вкладывает в инвестиционный проект инвестиции на сумму не менее 750 млн руб. и предпринимает практические действия по реализации инвестиционного проекта. При этом под практическими действиями может пониматься как непосредственное производство в рамках инвестиционного проекта, так и обеспечение данного производства привлеченным лицом. То есть терминологически инвестор — это либо тот, кто и вкладывает инвестиции, и осуществляет производство, либо тот, кто только вкладывает, но тогда производством занимается промышленное предприятие, которое подписывает специнвестконтракт на стороне инвестора.
Конкретные стимулирующие меры фиксируются при заключении специнвестконтракта в каждом случае индивидуально. Такие меры предусмотрены действующим законодательством. Неизменность указанных мер гарантируется в течение срока действия специнвестконтракта.

Государство дает максимальные преференции нефтяникам, которые готовы участвовать в создании новых производств в России?
Да, причем в этом случае именно Минпромторг выступает федеральным органом исполнительной власти, который проводит работу по подготовке специнвестконтрактов с консорциумами, образованными под руководством нефтегазовых компаний. Такой подход позволит привлекать внебюджетные источники финансирования для развития процесса импортозамещения в нефтегазовом комплексе.

От редакции
Готовясь к беседе с ответственным чиновником Минпромторга России, мы ожидали услышать примерно такой самоотчет: «Машзаводу Х выделено столько-то денег, машзаводу Y — столько-то. В рамках такой-то программы на 2016 год мы заложили столько-то средств». Мы были приятно удивлены, что в ходе беседы не звучало практически ничего об освоении средств госбюджета. Разговор шел о создании механизмов, позволяющих сблизить интересы заказчиков и производителей промышленной продукции для нефтегазового комплекса, повысить долю российской промышленности в нефтегазовых проектах. Обсуждались пути повышения транспарентности рынка нефтегазового оборудования, формирования системы его информационного обеспечения, устранения барьеров для выхода на рынок передовых российских технологий и техники для нефтегазового комплекса.