Александр Хуршудов: позвольте поделиться опытом прогнозирования нефтяных цен

Москва. Сейчас принято считать, что прогнозирование нефтяных цен невозможно. Что биржа непредсказуема, а спекуляции на ней регулярно организуются темными силами. Я с этим категорически не согласен. Развитие экономики происходит по объективным законам, а если они в чем-то нарушаются, значит, вступает в силу новый, нами еще не понятый закон. Впервые я попытался сделать прогноз нефтяных цен 16 лет назад, а в последние годы занимался этим довольно часто. Вот и хочу поделиться своим опытом с читателями.

1. Немного истории

В ХХ веке нефтяные цены были до смешного малы и потому никого не интересовали. Это было время колоссальных открытий: в начале века Permian Ваsin в США и Гечсаран в Иране, в середине – Гавар, Самотлор и другие арабские и наши гиганты, в конце века пошли морские: Северное море, Кантарел в Мексике, Мексиканский залив, Южный Парс. Нефти было так много, что она реально подешевела: за 100 лет баррель подорожал с $1,19 до $18, тогда как сам доллар обесценился в 21 раз. График изменения цен многократно обошел все СМИ, но я все же его приведу (рис.1):    

Рис.1. Динамика нефтяных цен (в текущих ценах и ценах 2016 года), 1861-2019 г.г.

Но одно важное событие в прошлом веке все же состоялось. Нефтяные экспортеры образовали картель ОПЕК, и в конце 70-х он показал свою силу. Эмбарго на поставки нефти западным странам взметнуло цены вверх почти в 10 раз на радость всем нефтяникам. Впрочем, совместные усилия западных потребителей вскоре привели к отмене эмбарго, и до конца века ОПЕК себя особо не проявляла, благоденствуя на комфортном уровне барреля Brent в районе $15-20. В результате добыча превысила потребление, и цены в 1998 году упали до $12.

Таким образом, нефтяной рынок стал в какой-то степени управляемым. Он не всегда подчиняется колебаниям спроса и предложения, ибо предложение нефти может быть ограничено. Такое положение никак не устраивало США, крупнейшего потребителя нефти в мире. Последовала реакция: под фальшивым предлогом американцы оккупировали Ирак, рассчитывая не только поживиться его нефтяными запасами, но и создать плацдарм для контроля крупнейшей в мире нефтяной провинции. Именно тогда я написал статью, в которой содержался мой первый, весьма осторожный прогноз. Начиналась она словами: «Итак, американцы вошли в Ирак. Теперь проблема заключается в том, чтобы из него выйти».

2. Первые прогнозы

Тем летом 2003 года все ждали, что американские компании быстро увеличат добычу нефти в Ираке, цены обвалятся, а вместе с ними рухнет и Россия, которой только в том году предстояло платить $17 млрд долгов по внешним займам. Я же подсчитал потребное число буровых станков (60-70) и оказалось, что в Ираке их просто нет. Как нет и нефтяных кадров, энергетики, сервиса, денег и много чего другого. И пришел к выводу: если в стране быстро воцаряется мир, то выйти на максимально возможную добычу нефти (300 млн т/год) она сможет не ранее, чем через 4-5 лет. Альтернативой было продолжение войны, тут я не удержусь и себя процитирую:

«В случае гражданской войны в Ираке прогнозирование нефтяного рынка не представляет сложности: будет рост нефтяных цен с последующей их стабилизацией на достаточно высоком уровне». 

События превзошли мои скромные прогнозы. США вывели войска из Ирака лишь через 8 лет, уступив там свое влияние злейшему врагу – Ирану. Столько же лет потребовалось Ираку, чтобы нарастить добычу до 143 млн т/год, а потенциал в 300 млн т/год, видимо, никогда не будет достигнут. Убедившись, что добыча в Ираке снижается, биржа кинулась скупать нефтяные фьючерсы, и за последующие 5 лет цены Brent выросли в 3,7 раза, достигнув невиданной величины $147 за баррель.

Остановил их мировой финансовый кризис 2008 года. К концу года Brent потерял 65% цены. Фундаментальных оснований для этого не было, я был уверен, что добрая половина падения – результат спекулятивной игры. В декабре я сформулировал свою точку зрения так:

«Вот и думается мне, что к середине февраля мир с удивлением обнаружит, что запасы нефти стали устойчиво снижаться, и никто не горит желанием заключать долгосрочные контракты с привязкой к биржевым ценам. В марте нефтяные цены успеют сходить к $70/барр., чтобы потом вернуться в коридор $50-58, а уж формирование нового нефтяного аптренда окончательно состоится в июле-августе».

Позднее я не раз подмечал, что мои прогнозы цен сбываются довольно точно, но частенько с лагом по времени в 2-3 месяца. Так и случилось: в марте 2009 года Brent еще котировался чуть выше $50, а цену $70 преодолел лишь в мае. И растущий тренд стартовал в сентябре.

Кризис сопровождался очередными словесными панихидами по российской экономике. Похоже, в них поверил и наш кабмин. Бюджет 2009 года срочно пересчитали на цену $41 за баррель (Минфин предлагал считать по $32, а по итогам года средняя цена составила $63). Поэтому в сентябре я сделал долгосрочный прогноз. К тому времени у меня уже сложилась методика и определились главные фундаментальные факторы, влияющие на цену нефти.

3. Фундаментальные факторы и долгосрочный прогноз

В долгосрочном плане нефтяные цены определяются тремя решающими факторами:

1. Изменением мировых доказанных запасов и текущей добычи,
2. Динамикой мирового потребления.
3. Действиями ОПЕК.

Есть немало других, тоже влияющих факторов, но они либо не велики, либо кратковременны. Обесценивание доллара вносит в цену свою небольшую регулярную лепту. Военные премии (удорожание из-за военных действий в нефтяных районах) ненадолго добавляют к цене 10-15%. Биржевые спекуляции бывают резкими, но не длятся более 6-8 месяцев. Остановлюсь на них чуть подробнее.

Нужно понимать, что крупные, мирового масштаба спекуляции сами по себе невозможны. Попробуйте сейчас спекулятивно обвалить нефтяной баррель до $20 и удержать эту цену хотя бы месяц, без штанов останетесь. Производители мигом сократят добычу, и как только она станет меньше спроса хоть бы на 5%, даже американского печатного станка не хватит, чтобы купировать рост цены. Ибо деньги печатать можно, а бензин в баках – нет.

Крупные спекуляции всегда паразитируют на закономерных процессах. Они не создают, а углубляют кризисы. Биржа торгует надеждами и страхами. Вот эти эмоции она может усугубить, растянуть на лишние 2-3 месяца, и свои сливки с них снимет.

Так вот, в 2009 году мировые запасы нефти в недрах впервые снизились. Потребление в западных странах сократилось, но в Азии и других регионах продолжало расти. Весомо отреагировал и ОПЕК, в два приема он решил сократить свою добычу на 4 млн барр./сут. Все это убеждало, что произошедший кризис для нефтяного рынка станет лишь коррекцией на растущем тренде; экстраполяция дала мне долгосрочный прогноз (рис.2):

Рис.2

Новым в нем было то, что я взял для анализа среднегодовые цены. Другие аналитики по сей день работают с недельными графиками, а на них долгосрочная тенденция теряется в свистопляске более коротких движений.

В течение 5 лет (2009-2013 г.г.) этот прогноз исполнялся с прекрасной точностью; в 2013 году средняя цена Brent была $108,7, отклонение от прогноза ($122) составило 11%. В те годы никто и не мечтал о дешевой нефти, мечтали вложиться в новые проекты ее добычи. Прежде, чем перейти к следующей части, приведу еще две выдержки из той статьи:

«В мире еще не случалось крупных аварий подводных нефтепроводов. Разумеется, они снабжены автоматикой, отсекающей поток при утечке, но как она будет работать на больших глубинах? Трудно себе представить, во что обойдется ликвидация последствий подобной аварии. Знаю, что для глушения первого (и, к счастью, единственного) открытого фонтана в Северном море в 1972 г. потребовался год, после чего строительство морских платформ сильно подорожало».

Не прошло и года, как мир узнал цену открытого фонтана в Мексиканском заливе. Компании ВР он обошелся, как минимум, в $22 млрд.

«Итак, по самым скромным оценкам, потребление нефти за 20 лет вырастет на 32,3%. Добыча за ним не успевает, в результате через 10 лет образуется дефицит в 210 млн т/год, через 20 лет - 476 млн т/год. Отметим, что Европа, Азия и Северная Америка к тому времени израсходуют все известные сейчас запасы, и добыча будет идти только за счет новых открытий. Источником дополнительной добычи могут стать только страны ОПЕК».

А вот здесь содержится малозаметная ошибка. Десять лет назад из американских сланцев добывали кошкины слезки, и никто не предвидел ни огромных объемов последующего бурения, ни бурного роста добычи из сланцевых площадей. Впрочем, США и поныне остаются чистым импортером сырой нефти. Но остроту нефтяного дефицита сланцы снизили существенно.

Сейчас стало ясно, что прогнозы длительностью более 5 лет имеют мало шансов на успех. Мир ускоряет развитие, за 20 лет меняет технологический уклад. Эти перемены еще можно как-то предсказать качественно, но отнюдь не количественно.

4. Последние годы

Беспечная жизнь на лаврах и высоких нефтяных ценах закончилась в августе 2014 года. В период 2011-14 гг. мировые инвестиции в добычу нефти выросли в 1,64 раза и составили $2 трлн. За те же годы ОПЕК увеличил добычу на 100 млн т/год, США – на 200, Канада – на 56, Россия - на 34 млн т/год. В мире сформировалось устойчивое превышение добычи над спросом в размере 40 млн т/год, это чуть меньше 1% годового потребления. При таком перепроизводстве цены не могли устоять. Последующее их падение было закономерным.

В третий раз «хоронили» Россию… Обама хамелеоновым языком небрежно «разорвал в клочья» нашу экономику. ОПЕК медлил, торговался сначала с Россией, потом с Ираном. Истошные вопли запада о развале картеля спровоцировали биржу на падение до немыслимого уровня Brent $27. Наконец, до нефтяных жирафов дошло, что они играют с огнем и своими бюджетами. К концу 2016 года экспортеры ограничили добычу на 1,8 млн барр./сут, но уже в предвкушении этого события котировки Brent двинулись верх (рис. 3).

Рис.3. Осенью 2016 г. котировки Brent сформировали растущий тренд

Чтобы хоть как-то противостоять массовой пропаганде дешевой нефти, я стал публиковать регулярные прогнозы, недельные и месячные. Это не очень сложное дело: определяешь текущий тренд (тенденцию), осмысливаешь события, способные повлиять на него, и цена будет располагаться в пределах трендового канала. Успешность таких прогнозов колебалась в пределах 60-75%. В октябре 2016 г. попробовал прогноз на квартал, он довольно точно исполнился (рис.4).

Рис. 4. Анализ тренда на IV квартал 2016 г. Декабрь Brent завершил ценой $56,74

Следующий прогноз был рассчитан на весь 2017 год. Здесь я расширил аналитику, дал перечень возможных событий, способных резко изменить растущий тренд. Среди них упомянул и новый финансовый кризис, хотя вероятность его я и сейчас считаю невысокой. При прогнозируемом интервале $63-81 Brent закончил год на $66,87.

А вот прогноз на прошлый год оказался неудачным (рис.5). Я ожидал в конце года цену в интервале $62-81, но Brent еще летом ушел выше тренда, а в ноябре пробил его вниз и закрыл год по $57,36.

Рис.5. Неудачный прогноз движения цены на 2018 год.

Наконец, последний прогноз на 2019 год, похоже, сбудется. Реальность оказалась чуть лучше моих ожиданий, и к концу года Brent после резвых скачков приходит в район $65, что соответствует оптимистичному варианту. Хотя в начале года я ждал дальнейшего снижения. Но рынок развернулся уже в январе.

5. Заключение

Безусловно, прогнозирование цен можно еще совершенствовать. К примеру, годовой прогноз может дополняться ежемесячными, и это обеспечит хорошее предвидение котировок, как минимум, на квартал вперед. Но в нынешнем году я прекратил публикацию своих прогнозов. Тому есть две причины.

Первая состоит в том, что исходная информация стала массово перевираться, подтасовываться и пересматриваться, особенно в части разведанных запасов. Это и есть та новая, прямо скажем, паскудная реальность, которую нам еще предстоит осмыслить и грамотно учитывать.

А вторая причина в том, что эти прогнозы никому не нужны. Биржевики ко мне в блог заглядывают, задают уточняющие вопросы. Но знаю, они и без этого проживут.

Представлять прогнозы широкой публике тоже особо незачем. Понимающих предмет в ней единицы. Зато обязательно найдется пара весельчаков, которые будут при любой, даже небольшой ошибке буйно скакать и истошно вопить «Акела промахнулся!!!» Мозги у них девственно чисты, они понятия не имеют, что биржевая цена – это не просто вероятность, а вероятность в какой-то степени управляемая. Что успешность прогноза котировок в 55-60% приносит постоянный и неплохой заработок на фондовом рынке. И никаких надежд, что они когда-то это поймут, у меня нет.

Бытует мнение, будто наше правительство опирается на прогнозы аналитиков и экспертов. Это не так. Не на что ему опираться. Процитирую коллективное экспертное мнение, оно достойно пера лучших юмористов:

«В силу ненадежности используемых прогнозов стало популярным мнение, согласно которому динамика цен на нефть лучше всего описывается как процесс случайного блуждания».

Потому наш кабмин задает нефтяные цены методом «на глазок и поменьше». Никакой эксперт в здравом уме не мог «спрогнозировать» цену Urals на три года в размере $57-55, как это принято в нашем бюджете. Подобного бокового тренда не было за всю историю биржевых торгов (160 лет). Его в принципе быть не может.

Злейший враг бюрократии – специалист, эксперт. Настоящий (не прикормленный) эксперт оперирует фактами, они - упрямая вещь. А чиновнику зачем неудобные факты? Ему нужны красивые цифры и поводы для оправданий. Неурожаи, стихийные бедствия, происки врагов, все это для него – потаенная радость. Он в них не виноват. Все ошибки можно на них списать. Потому просчеты в прогнозировании нефтяных цен для чиновника – манна небесная, индульгенция на скверную работу.

И лишние деньги в бюджете ему не надобны. Их же надо осваивать. Раздать народу нельзя: привыкнет, а вдруг завтра денег не будет? Вкладывать в производство страшно: за результаты могут спросить, а работать чиновники не умеют. И по ходу дел воруют изрядно. Лучший вариант – в кубышку и за бугор, чтобы свои же не отняли.

И будет так до тех пор, пока их аккуратно не пересадят их в иные кресла, как, например, бывшего министра нашей многострадальной экономики. Рано или поздно людям надоест чертыхаться на очередную чепуху, и они проголосуют против. Похоже, в США этот процесс уже пошел, так что будем и мы оптимистично надеяться на лучшие времена. И делать все возможное, чтобы их приблизить.