Нефтегазовая промышленность в России и за рубежом - взгляд нашего соотечественника, работающего в Канаде

Калгари, Канада. Наш соотечественник Анатолий Чернавских ныне проживает в нефтяной провинции Канады – Альберте, экономика которой во многом зависит от добычи углеводородов. У Анатолия, много лет проработавшего на российских месторождениях и работающего теперь в Канаде, есть возможность сравнить отечественные технологии, подходы к разведке и разработке месторождений углеводородов с теми, что существуют в Канаде. Сегодня Анатолий Чернавских – собеседник Агентства нефтегазовой информации.

- Анатолий, прежде всего, хотелось бы узнать о нефтяной провинции Альберте. Каковы там запасы нефти? Можно ли ее сравнивать с нашими нефтяными провинциями?
- Подтвержденные извлекаемые запасы нефти Альберты (включая битумы) по некоторым оценкам составляют около 170 миллиардов баррелей. Это ставит ее в один ряд с Россией и Саудовской Аравией. Но средняя глубина скважин в Альберте менее 1000 метров. В связи с большим количеством запасов и небольшой глубиной залегания продуктивных отложений здесь пробурено около 400 000 скважин. Это примерно в два раза больше скважин, чем пробурено во всей РФ. В годы экономического подъема в провинции бурилось до 20 тысяч скважин в год, хотя в 2009 году было пробурено меньше 10 тысяч. В Альберте сейчас находятся в стадии бурения или ожидания бурения 555 станков (из 796 находящихся в Западной Канаде). Напомню, что площадь Альберты около 650 тысяч квадратных километров, что примерно соответствует площади Ханты-Мансийского округа. Надо сказать, это не единственная нефтегазодобывающая провинция. На территории Канады нефть и газ так же добываются в Британской Колумбии, Саскачеване, Манитобе, Онтарио и Новоскошии и некоторых других провинциях.

- Какие особенности в разведке и разработке месторождений в Альберте, Вы бы отметили?
- Первая особенность, я бы сказал, в высокой степени конкуренции и высокой эффективности производства. Например, цена газа в Альберте, где нет гигантских месторождений газа и дебит в несколько тысяч кубических метров в сутки считается хорошим, очень низка для потребителей. Конечный потребитель платил за газ за последний год от 80 до 120 долларов за 1000 м3. Чтобы поддерживать такую низкую цену при высоких зарплатах газовиков и высоких ценах на оборудование, производство должно быть очень эффективным.
Здесь сразу бросается в глаза большое число нефтегазовых и сервисных компаний. В Альберте их количество измеряется в тысячах. Если вы возьмете телефонный справочник Калгари, то насчитаете там несколько сотен только нефтегазовых компаний. И это в одном городе! По статистике в Российской Федерации 97% нефти добывается первой двадцаткой крупных нефтяных компаний. В Америке эта цифра значительно ниже. Здесь не редкость , когда компания имеет две-три скважины и добывает 100 барелей в сутки. Низкая планка на вхождение в нефтегазовый бизнес делает его привлекательным даже для простых людей. Я знаю людей среднего достатка – инженеров, геологов, которые скидывались и создавали небольшие нефтяные компании, иногда успешные. Эти компании часто работают с недорогими низкодебитными скважинами, с которыми большим компаниям работать невыгодно.

- Это очень интересная информация. Как Вы думаете, возможно ли такое в России?
- В России нужен очень большой стартовый капитал для организации деятельности нефтяной компании и это не под силу простым людям. В Канаде повышенная конкуренция в среде нефтяных компаний на всех уровнях и наличие ниш для разной величины компаний позволяет весьма эффективно работать всему комплексу.
Большое число компаний, особенно в сервисе, создает здоровую конкурентоспособную среду и позволяет держать цены на бурение, ремонт скважин, геофизические работы на довольно низком уровне.
Следующее большое отличие, которое значительно облегчает бизнес в нефтегазовой сфере – это доступность трубопроводов – как нефтяных, так и газовых. Территория Альберты уже покрыта плотной сетью трубопроводов и любое новое открытое месторождение будет быстро и недорого подсоединено к общей трубе. Здесь нет своего “Газпрома”, который бы мог запретить пустить газ в трубу и попросту разорить компанию.
На различие в подходах к организации работ также влияет и отсутствие развитой бюрократической системы. В Канаде нет ГКЗ или ЦКР, здесь не требуется иметь проект разведки или пробной эксплуатации. Конечно, требуются проекты разработки месторождений, есть согласования планов работ с провинциальным контрольным органом (AEUB) и предоставление информации о проделанных мероприятиях на месторождении. Однако все это делается гораздо проще и быстрее, чем в РФ.
Важным отличаем является также сосредоточение большого числа инженеров, геологов, геофизиков, технологов и других нефтяных специалистов в сравнительно небольшом регионе. Только зарегистрированных Провинциальной профессиональной ассоциацией (APEGGA) геологов в Альберте - 3500, геофизиков-1050 , а число инженеров всех нефтяных специальностей измеряется десятками тысяч. Кроме того большое число профессионалов по разным причинам не получило регистрацию в Провинциальной профессиональной ассоциацией, так что общее число профессионалов как минимум в два раза больше. Я не знаю, сколько скажем геологов работает в Югре, но думаю, что цифра будет значительно меньше. К этому надо добавить, что геологи и инженеры здесь не озабочены составлением многочисленных бумаг и отчетов, а занимаются непосредственно своим делом.

- Насколько большие перспективы в Альберте в открытии новых месторождений?
- Если говорить о разведке, то она сейчас идет довольно вяло. Надежд на открытие больших месторождений здесь практически не осталось. Как правило, открываются небольшие залежи нефти и газа. Пару лет назад активно шла разведка новых залежей сланцевого газа, но сейчас в связи с низкими ценами на газ активность разведки значительно снизилась. Сейчас крупные нефтяные компании стараются вести разведку на шельфе и в других странах, где до сих пор существуют возможности открытия больших месторождений и получения сверхприбылей.

- Анатолий, на что делается основной упор в разработке месторождений?
- В разработке месторождений основной упор, конечно же, делается на применение новых технологий и повышении прибыльности производства. Однако, опять же надо сказать, что и здесь есть разные подходы. Маленькие компании, работающие с месторождениями в 1-2 скважины, часто не делают никаких сложных моделей разработки, и не применяют дорогое оборудование, а большие компании, разрабатывающие крупные месторождения, тратят огромные средства на компьютерное моделирование и применение разнообразных методов повышения нефтеотдачи. На практике все операционные решения довольно четко и быстро воплощаются в жизнь. Сервисные компании имеют свои бригады по всей провинции. Как правило, нефтяная компания осуществляет лишь координацию работ всех подрядчиков. Бурение, ремонт скважин, обслуживание вахтовых поселков и т.д. делают подрядчики. Очень важно, что в регионе, в непосредственной близости от районов добычи, сосредоточены огромные ресурсы квалифицированных специалистов и материально-технического обеспечения.

- А что можно сказать о России в плане новых технологий?
- Что хорошо, на мой взгляд, налажено в России, так это подход к моделированию и управлению разработкой, особенно в крупных компаниях. К сожалению в большинстве случаев здесь используется западное программное обеспечение Шлюмберже, Лэндмарк и других компаний. Уровень специалистов по управлению разработкой очень высокий и практически не отличается от западного. А вот об уровне подготовки российских геологов, к сожалению, трудно сказать что-то положительное. Из моего опыта геолог в России занимается больше всего не свойственными его специальности работами и, как правило, очень далек от реальной геологии. В этом, на мой взгляд, большое отличие от Запада и большая проблема в организации в России поисков и разведки новых месторождений нефти и газа.

- Существует мнение, что на западе коэффициент извлечения нефти гораздо выше… На западе активно применяются третичные методы добычи нефти, повышения нефтеотдачи. Есть ли такие же возможности в России и почему, на Ваш взгляд, они мало используются?
- Ну во-первых, я бы поставил под сомнение высказывание о более высоких КИНах на западе. Как говорят, нужно сравнивать яблоко с яблоком, поэтому неправильно сравнивать КИН достигнутый при добыче тяжелой нефти из неглубоко залегающего песчаника при применении термических методов и КИН для плохопроницаемого карбонатного резервуара на большой глубине без организации системы поддержания пластового давления. Согласно тем данным, что имеются у меня в распоряжении, а это статистика по всем месторождениям Альберты подготовленная AEUB, КИНы не особенно отличаются от российских. Да, есть большие коэффициенты извлечения, превышающие 50%, но это как правило тяжелые нефти и битумы при применении открытых разработок, методов SAGD или других методов, связанных с закачкой пара или химических реагентов. Учитывая, что большая часть канадских запасов нефти связана с битумами или, так называемыми, тяжелыми нефтями , залегающими на небольших глубинах, общий коэффициент извлечения нефти в целом по Альберте, конечно же, выше аналогичных значений в РФ. Насколько я знаю, в России технологии разработки битумов и тяжелых нефтей так и не нашли широкого применения.
Иметь высокий КИН, конечно, важно, но на Западе важно также достичь такой КИН в кротчайшие сроки и с минимальными затратами. А вот это часто упускается из виду в России. Теоретически можно разбурить залежь очень плотной сеткой, применить массу всевозможных методов повышения нефтеотдачи и достичь КИН скажем 70 процентов, но вопрос в том, будет ли это рентабельно, принесет ли это прибыль. Стоит ли стремиться к высокому КИНу ? Я думаю, не всегда.
На мой взгляд, за последние 15 лет Российская нефтяная промышленность сделала большой рывок в увеличении добычи и КИНа. Это связано главным образом с изменением в структурах компаний, и началом более широкого применения западных технологий. В нефтяных компаниях стали создаваться научно-аналитические центры, которые стали использовать западные программные продукты, что значительно улучшило управление разработкой месторождений. Практически была скопирована структура западных добывающих компаний и это принесло свои плоды. В то же время начались работы по массовому горизонтальному бурению и проведению гидроразрывов.
Однако массовое применение в России передовых технологий и высококачественного оборудования сдерживает их малая доступность, высокая цена и отсутствие конкуренции.

- Как Вы думаете, с чем это связано?
- Здесь есть и объективные и субъективные факторы. Большинство широко применяемых технологий в России, таких как горизонтальное бурение, гидроразрывы пласта, пришли из-за рубежа, хотя подобные технологии были когда-то известны и в СССР, но не получили развития. Оборудование для этих работ в основном импортное, что удорожает весь процесс. Ведь для нормального проведения работ приходится импортировать все и пакеры, и батарейки для приборов MWD и прочие мелочи. А норма прибыли у Российских сервисных компаний, видимо, также большая, иначе трудно объяснить дороговизну сервиса в РФ при более низких по сравнению с Западом средних зарплатах. Конечно, на цены влияют и горно-геологические условия, и отсутствие конкуренции, и огромные территории Российской Федерации.
Следует также отметить и значительную задержку во времени, когда новые технологии попадают в Россию. Те же технологии горизонтального бурения и гидроразрывов пришли в Россиию с большим запозданием. Сейчас в Альберте широко применяются технологии разработки тяжелых нефтей и битумов. В России эти технологии только на стадии изучения и опытного применения. Технологии разработки газовых залежей в угольных пластах, сланцах и низкопроницаемых породах не только не применяются в России, но даже пока не изучаются. Я слышал лишь об одном проекте добычи газа из угольных пластов предпринятым Газпромом.
На мой взгляд, Россию отличает некая инертность в применении новых технологий, нового оборудования, изучении новых идей. На выставках, конференциях за рубежом очень редко увидишь российских инженеров и геологов. А именно там выставляется все современное оборудование, показываются новые методы. В Калгари ежегодно проводится огромная выставка оборудования, где выставляется все от буровых станков, насосов до задвижек и пакеров. Если у вас есть вопросы, там дадут все необходимые разъяснения и даже покажут, как работает это оборудование. Однако большая редкость увидеть на этой выставке российских специалистов соответствующего профиля.

- Анатолий, а что можете сказать о пресловутом, как говорят в России, человеческом факторе?
- Я вижу большую разницу в организации работ. Можно хорошо пробурить скважину, но плохо зацементировать, или потом использовать плохой пакер или перфоратор и не достичь намеченного результата. Применение качественного оборудования и компонентов может значительно влиять на эффективность всего процесса. Так называемый человеческий фактор также часто влияет на результаты работ целых коллективов. Что хорошо налажено на Западе и что в конечном итоге влияет на прибыль и КИН, так это слаженная работа всех участников процесса и применение качественного оборудования на всех этапах работ. Подчас приходится слышать комментарии о западных специалистах, что они очень узки в своей специализации. Однако они делают свою, может быть, ограниченную работу, очень хорошо и никогда не отходят от разработанных инструкций. Так что дисциплина работы, дисциплина выполнения решений также может влиять на эффективность работ и, в конце концов, на КИН.

- Хотелось бы услышать также - как строятся отношения между нефтяными компаниями и подрядчиками (в частности, нефтесервисными компаниями)? Какова в Канаде процедура отбора подрядчиков? Строятся ли отношения на долгосрочной основе или подрядчики привлекаются через тендеры на разовой основе?
- Интересный вопрос , но и он вряд ли имеет однозначный ответ. Все зависит от нефтяной компании. В больших компаниях существуют определенные правила, как организовывать тендеры и любой заказ должен пройти через определенную процедуру. В других компаниях просто существуют неписанные правила и негласные списки компаний - желательных котрактеров. А маленьких компаниях, как правило, этот вопрос решается одним человеком или ограниченной группой лиц. Иногда подрядчик выбирается из того, что доступно в этом районе в данное время. Например, буровая заканчивает бурение и только одна или две компании имеют мобильные каротажные станции в этом районе, тут уже выбор сужается, поскольку нужно провести каротаж, а простой буровой с необсаженным стволом нежелателен. Хочу отметить, что я не разу не слышал здесь о всякого рода откатах или взятках при выборе подрядчиков. Я понимаю, что многие скажут с усмешкой – ты просто не знаешь. Однако за много лет работы и общения с людьми я не слышал ничего подобного. Я думаю, что нормальные производственные отношения и стремление сделать прибыль, используя свои знания и навыки, стало здесь нормой жизни.