Аварии на прогнивших российских нефтепроводах еще можно списать на капризы погоды

Аварии на прогнивших российских нефтепроводах еще можно списать на капризы погоды. Но и тут в ход идут уже самые экзотические версии.
Обнародование Игорем Сечиным «коррупционных» причин аварии на Саяно-Шушенской ГЭС (см. «Новую газету», № 104) вызвало огромный резонанс, на фоне которого совершенно потерялось сообщение о причинах другой крупной техногенной аварии с человеческими жертвами. Речь идет о взрыве на линейной производственной диспетчерской станции (ЛПДС) «Конда». При ликвидации пожара на нефтестанции в Ханты-Мансийском автономном округе 22 августа погибли четверо пожарных, и еще четыре человека получили серьезные травмы. Прокуратура Югры и Ростехнадзор подтвердили первоначальную версию: возгорание случилось из-за попадания в резервуар молнии. Но, по словам прокуроров, подлинные причины трагедии надо искать опять же на стыке интересов бизнеса и чиновников.
Итак, на станции задолго до ЧП были выявлены нарушения правил пожарной безопасности. Однако МЧС почему-то решило не проводить повторную проверку (хотя обычно наши чиновники приходят и когда их не просят). Также на тревожный сигнал не отреагировал Ростехнадзор — представители ведомства вообще затруднились сказать, когда последний раз проверяли «Конду».
При этом основная вина лежит, конечно, на собственнике ЛПДС, компании «Сибнефтепровод» — «дочке» государственной «Транснефти». О том, почему госкомпании достаточно вольно обходятся с проверяющими их чиновниками, от которых стонут частники, догадаться легко. Вопрос в том, какие риски это создает для страны.
Попадание молнии в нефтяной резервуар — случай вовсе не экзотический, более того, он рассматривается как штатная ситуация. Поэтому первой реакцией, в том числе со стороны официальных лиц, было недоверие. «Такого быть не должно! На станции установлена двойная система грозозащиты, и вдруг — молния»,— это сказал (под телекамеры) губернатор ХМАО Александр Филипенко. В неловкую ситуацию попал и президент «Транснефти» Николай Токарев. Докладывая Путину, он вынужден был сказать, что надежность систем молниезащиты составляет 95—99%, а значит, «Конде» просто не повезло.
Сейчас найдено еще более красивое объяснение: оказывается, разряд роковой молнии был не простым, а двойным, что в природе случается настолько редко, что стандартные громоотводы на подобный форс-мажор не рассчитаны.
Что ж, и в это можно поверить. А вот в то, что профильные ведомства халатно подошли к проверке одной из структур естественной монополии в отдельно взятом, уникальном случае, поверить нельзя.
После того как грянул гром, Ростехнадзор объявил-таки о масштабной проверке объектов «Транснефти». Очень интересно будет взглянуть на ее результаты. Ведь объективно они не могут быть нулевыми.
Как сообщила на днях начальник управления экологического контроля Рос-природнадзора Людмила Плющ, к 2010 году возраст более 50% нефтепроводов превысит амортизационный срок эксплуатации. Это уже сейчас приводит к многочисленным разливам нефти. Насколько многочисленным — вопрос. Потому что, по словам г-жи Плющ, «при возникновении аварийных ситуаций предприятиями практикуются попытки сокрытия фактов либо информация об авариях доводится до сведения контрольно-надзорных органов через некоторый промежуток времени, что осложняет расследование». (См. хронику аварий.)
А экс-глава управления Ростехнадзора по Уральскому федеральному округу Николай Крупинин рассказал журналистам, что самые опасные объекты нефтепроводного транспорта сегодня — это как раз резервуары, потому что раньше их очищали каждые два года, а сейчас раз в 5—10 лет («эффективный менеджмент» экономит на издержках). Между тем в резервуарах происходит накопление паров нефтепродуктов, которые при определенной концентрации могут рвануть от любого внешнего воздействия (включая, видимо, и удар молнии).
Итак, кровеносная система энергетической сверхдержавы находится в плачевном состоянии. И никто в набат по этому поводу не бьет. Например, в «Энергетической стратегии России до 2030 года» нет точной статистики по износу магистральных нефтепроводов.
Это не значит, конечно, что «Транснефть» вовсе не занимается диагностикой и ремонтом «стареньких трубопроводов». Если верить публичной отчетности компании, то на эту статью расходов ежегодно выделяется от 50 млрд до 70 млрд рублей. Мало того, по словам представителей монополии, в 2005 году удалось переломить тенденцию: основные фонды компании начали омолаживаться.
Но по состоянию на 1 января 2006 года средний показатель износа в системе магистральных трубопроводов составлял 45,46% (данные комиссии Совета Федерации). Даже если предположить, что сейчас цифра несколько снизилась (официальная статистика, напомню, недоступна), это все равно высокий показатель. Кроме того, он отражает среднюю температуру по палате. И если в следующем году половина существующих трубопроводов полностью выработают эксплуатационный ресурс, это значит, что по-хорошему их надо срочно менять. Речь идет о 25 тысячах километров труб. Оценивать сумму необходимых вложений бесполезно: все равно у «Транснефти» таких денег нет и не будет. А все, что есть, уходит на реализацию мегапроектов и главного среди них — трубы Восточная Сибирь — Тихий океан (ВСТО).
Оно и понятно: проект политический, его с самого начала курирует лично премьер, и провал дорого обойдется любому менеджеру, даже бывшему сослуживцу Владимира Путина Николаю Токареву. Но высокие риски отчасти компенсирует финансовый карт-бланш. Как уже рассказывала «Новая» (см. № 58, 62 за 2009 год), смета проекта росла в геометрической прогрессии. Последняя информация (которую можно почерпнуть на профильном портале ВСТО) такова. Первая очередь строительства (труба Тайшет — Сковородино) обойдется компании в 390 миллиардов рублей. Вторая (Сковородино — Находка) — еще в 395 млрд. Плюс специализированный нефтеналивной терминал в конечной точке маршрута — 60 млрд. Итого — 845 млрд рублей, или более $27 млрд по текущему курсу.
На эти деньги можно было бы не только удвоить инвестиции в капитальный ремонт существующих трубопроводов, но и построить новую трубу из Сибири в Мурманск, по которой та же восточносибирская нефть прекрасно поступала бы в реверсивном режиме в глубоководный незамерзающий порт и далее — в любую точку земного шара, в том числе в Азиатско-Тихоокеанский регион, ради выхода на рынки которого и строится ВСТО. (Кстати, на онлайн-конференции в «Новой газете» президент Института энергетической политики Владимир Милов объяснил, что вести нефть по морю из Мурманска в Китай вокруг трех континентов все же дешевле, чем гнать ее по восточной трубе.) Для того чтобы хоть как-то подлатать экономику проекта, правительство недавно приняло решение обнулить экспортные пошлины на восточносибирскую нефть. Теперь можно ожидать долгожданного объявления так называемого сетевого тарифа, то есть цены, которую нефтяные компании должны платить за прокачку своей продукции по ВСТО. Раньше этого сделать было нельзя, не обидев одну из двух госкомпаний. При экономически обоснованной, то есть достаточно высокой, от $50 за тонну и выше цене внакладе оставалась бы «Роснефть», оператор ряда крупных месторождений в Восточной Сибири. При политически обоснованном, то есть искусственно заниженном, тарифе страдала бы уже «Транснефть». Ведь она строит ВСТО преимущественно на заемные деньги, а значит, труба должна генерировать большую выручку: иначе по кредитам не расплатишься.
Принятое решение с обнулением экспортных пошлин — не что иное, как скрытое дотирование ВСТО из федерального бюджета, который не получит те самые пошлины. Теперь тариф можно сделать достаточно высоким. Но от этого не пострадает «Роснефть», которая спокойно сможет гнать в Китай нефть, уже заложенную в качестве обеспечения по взятому в этом году кредиту на $15 млрд. То есть казна отчасти профинансирует и обязательства другой государственной компании, образовавшиеся в том числе в процессе скупки активов уничтоженного ЮКОСа.
Словом, восточная труба имеет стратегическое значение не только для внешней российской политики (как ее понимают в Кремле), но и для столпов отечественного госкапитализма. А это значит, что первая очередь стройки века, как и было обещано Владимиру Путину, должна завершиться до конца 2009 года.
На сегодняшний день нет сомнений в том, что собственно трубу протянут. А также оборудуют вертолетную площадку для премьера и красивый антураж для телекамер. Скорее всего, по трубе даже пойдет нефть. Вопрос только в том, когда на ней случится первая авария.
Вопрос приходится ставить именно так: стройка ведется ударными темпами (в советское время был такой эвфемизм — «аврал»).
Можно провести аналогию со строительством многоэтажного дома. Сначала обычно возводят стены, потом подводят коммуникации и завершают предчистовой отделкой. Есть и другой вариант — поднимать этаж за этажом, вместе с окнами, проводкой и сантехникой. Но этот вариант связан с высокими технологическими рисками.
ВСТО, похоже, строят именно так: иначе можно не успеть. А не успеть нельзя.
Самое интересное, что проверяющие, в том числе комиссия Ростехнадзора, находятся в том же положении, что и строители. Не принять — нельзя. Даже если вдруг обнаружатся вопиющие недоделки.
Кстати, по информации «Новой», федеральный Ростехнадзор вообще не проводил испытаний ВСТО. Эта работа якобы была отдана на откуп подрядчикам, а приемку проводил технадзор самой «Транснефти». При таком раскладе можно было бы позволить себе некоторые вольности. Например, пустить нефть под меньшим давлением, чтобы не обнаружились дефекты.
Так что хорошо, что ВСТО в свое время политическим решением премьера отодвинули от Байкала. Но жителям европейской части России, по которой идут «старенькие трубопроводы», повезло меньше.
Хроника аварий
Мы приводим данные только за последний календарный год и только по тем крупным авариям, которые случились из-за изношенности трубопроводов или по вине персонала, оставляя за скобками инциденты с незаконными врезками в магистральные нефтепроводы.
15 апреля 2009 года. Крупный разлив нефти произошел из-за аварии на магистральном нефтепроводе Холмогоры — Клин (принадлежит ОАО «Северо-Западные магистральные нефтепроводы» (СЗМТ), «дочке» «Транснефти») в Чусовском р айоне Пермского края. Площадь загрязнения составила 1,2 тысячи кв. м. Причина — износ трубы.
3 марта 2009 года произошел пожар на нефтепроводе Самара — Лисичанск в Саратовской области, который затем повредил проходящий параллельно неф-тепровод Самара — Тихорецк. Авария вывела из строя нефтеперерабатывающий завод в Волгограде, в течение пяти дней была прекращена прокачка нефти в порты Новороссийска и Туапсе. Причина — техническая неисправность задвижки, вызванная высоким износом.
5 марта 2009 года в районе порта Туапсе произошел разлив нефтепродуктов в результате аварии на трубопроводе «Транснефти». К счастью, удалось избежать утечки нефти в Черное море. Причина — технические ошибки.
17 февраля 2009 года в результате крупной аварии на нефтепроводе Пермь — Альметьевск (принадлежит ОАО «СЗМТ») на почву и в водоемы вылилось почти 2000 тонн нефти. (Хотя первоначально МЧС РФ по Пермскому краю сообщило всего о 10 тоннах.) Причиной аварии послужил недопустимо высокий износ трубы. Последствия ликвидировали путем выжигания нефти, хотя это запрещено законодательством. Позднее ОАО «СЗМН» было привлечено к административной ответственности и выплатило штраф.