Русские идут

Метаморфозы метрополии: новая Москва освободила пространство для больших денег, ярчайших вечеринок и самых дорогих брендов. Мировой центр занимается самолюбованием и приглашает присоединяться к своему торжеству
"На выход и дальше пешком!" – орет охранник, скрещивая на груди свои накачанные руки. Кажется, что его форма вот-вот затрещит по швам. На мое возражение, мол, огромная стоянка за воротами пуста, он рычит басом: "Покиньте территорию! Это только для особо важных персон". Для богатых, которые ценят свою исключительность. На берегу Клязьминского водохранилища, в яхт-клубе "Галс", в получасе езды на машине от Москвы, они любят собираться в своем узком кругу.
За огромными решетчатыми воротами начинается Россия, которая имеет с моими буднями корреспондента журнала Focus в Москве столь же мало общего, как настоящее шампанское с кислым шипучим вином, называемым "Советским шампанским". Что-то в твоей жизни до сих пор было не так, говорит мой внутренний голос, когда я опускаюсь в кожаное кресло в элитном здании яхт-клуба. Меня окружают одетые с иголочки официантки в белых передниках. "Еще бокал? Еще кусочек?" Эффект производит не только шампанское. Тут и там стоят и сидят девушки, броские и привлекательные. Олицетворение благородных судов.
С миром денег и гламура рядовой москвич знаком в лучшем случае по колонкам светских новостей в бульварной прессе. Сегодня их герои собрались на гонки моторных яхт. Соревнование на кубок часовой компании, чьи хронометры стоят больше, чем мой автомобиль. Москва – это один из лучших рынков сбыта, признается глава фирмы, специально прилетевший из Швейцарии и выглядящий для этой вечеринки несколько простовато.
Москва, бывшая когда-то среди других мировых центров серым молохом, превратилась в восточный Нью-Йорк. Змеящиеся очереди перед магазинами, печальные фасады, не знающие рекламы, сумеречные улицы – это впечатления от моей первой поездки в Москву 19-летней давности. Пробки после полуночи в центре города, рекламные щиты, огромные, как поля для гандбола, бульвары, играющие огнями, словно на Рождество – такой метрополия предстает и поражает воображение сегодня. Имперский город, как гордо называет себя Москва, изобилует роскошными лимузинами, высотными зданиями, элитными бутиками и другими красотами.
Новые русские вызывающе выставляют свой блеск на всеобщее обозрение. Будь то поло, регата или бег на шпильках по Красной площади: пребывающие в достатке и те, кто только стремится к этому, живут на пределе, постоянно пытаясь перещеголять самих себя. Как будто за несколько лет им хочется восполнить то, что они упустили за семь десятилетий социализма.
Москва – это один из самых дорогих городов мира. Ведь здесь вместо свободной рыночной экономики правят монополии, процветают семейственность и тотальная коррупция. Взятки чиновникам закладываются в калькуляцию любого товара. Однако еще больше цены взвинчивает менталитет многих москвичей – "скупой платит дважды": поскольку в 90-е годы наличные деньги и банковские депозиты могли обесцениться в одно мгновение, россияне сегодня предпочитают сразу же потратить свои рубли и доллары в отличие от их противоположности – прижимистых немцев.
Москва процветает. За счет регионов, возмущаются немосквичи: 80% всех финансовых потоков в сверхцентрализованной России стекаются в столицу, ведь даже концерны, расположенные в регионах, платят свои налоги в Москве. Некоторые эксперты, брюзжа, говорят, что бум – это как выигрыш в лотерее, что он исключительно следствие высоких цен на нефть. Подъем экономики – это результат реформ и сильной руки Путина, возражают друзья Кремля. Эти споры не затрагивают москвичей с деньгами. Они предпочитают праздновать. Чествовать самих себя. Денно и нощно. Весь год напролет. "Но почему праздник обычно бывает там, где меня нет?" – задаюсь я вопросом и предусмотрительно прошу официанта в яхт-клубе принести мне еще один бокал шампанского.
Рядом со мной усаживается великолепная пара с голливудскими манерами. Даша, московский вариант Сандры Буллок, скрывает свою русскую душу за богатым нарядом. Виталий – это восточная версия Леонардо ди Каприо, постоянно улыбающийся, безукоризненно одетый. "Вы собираетесь писать о новой Москве? – спрашивает на немецком языке почти без акцента эта мечта любой тещи. – Тогда, пожалуйста, напишите правду о том, какой сногсшибательной и богатой стала Россия. Париж по сравнению с Москвой – это деревня".
19-летний студент МГИМО, кузницы дипломатических кадров, год прожил в семье в Мюнхене; до этого он был в Ирландии; в один только Париж он приезжал раз десять. "У вас на Западе по вечерам все словно вымирает. У нас жизнь кипит круглые сутки. За границей я бы умер от скуки, – говорит Виталий, проводя рукой по волосам, уложенным при помощи приличного количества геля. – Конечно, проблемы существуют: много иммигрантов, почти все они связаны с преступным миром". Однако им не поколебать его оптимизма: "Будущее принадлежит России". Лишь отправляясь за покупками, молодой нувориш расстается со своим патриотизмом. Он предпочитает элитный бренд Dolce & Gabbana и ездит по бутикам на автомобиле Lincoln Navigator.
Водитель одновременно является его телохранителем. "Только ради безопасности, – говорит Виталий, ведь вообще-то он человек, скорее, скромный. – Крупные приобретения я предварительно обсуждаю с отцом". Тот предоставил в полное распоряжение сына кредитную карту. Сын-профессионал не делится подробностями о своем спонсоре. Только: "Он имеет дело с людьми, очень близкими к президенту Путину", – говорит он, и в его голосе звучат нотки гордости.
Его спутница Даша, девушка, словно сошедшая с картинки, беспрерывно бросает на Виталия влюбленные взгляды. Студентка в свободное время подрабатывает моделью. Слова она не просит. "Женщины ничего не понимают в политике", – говорит по-немецки Виталий. "Что? В Германии канцлер женщина?" Он качает головой: "Это плохо. Женщины в этом не разбираются". Даша по-прежнему улыбается.
Виталий собирается уходить, программа развлечений на сегодня не исчерпана. Жизнь в Москве – это один большой праздник, говорит он. Я же отправляюсь вечером в "Дяgilev", самый модный московский клуб. У входа перед металлическими решетками молодые девушки взывают к швейцарам, словно к богам. Безрезультатно. Тем, кто не знает нужных людей или нужных имен, вход сюда воспрещен. Один из стражей недоверчиво оглядывает меня с головы до ног. И хотя я надел свой лучший костюм и даже нацепил бабочку, похоже, что, для элитного клуба я одет недостаточно дорого. Не та фирма. Зато я знаю волшебное слово: "Меня ждет Павел". Павел – это здешний менеджер.
"Дяgilev", бывший театр в саду "Эрмитаж", больше похож на дворец, чем на клуб. Великолепные настенные фрески в стиле ренессанса, золотые статуи пегасов под потолком, картины английского художника Обри Бердсли в туалетах. Большие нависающие царские ложи. Экраны превращают зал в виртуальную карусель. Все вращается. В середине – купол цирка, под которым на канате танцуют акробаты. Микст из Большого театра, суперкинотеатра IMAX и элитной дискотеки. Красота, объединившаяся с деньгами. Даже официанты словно сошли с подиума. Модели и молодые привлекательные девушки получают бесплатные входные билеты. Как Наталья. В свои 22 года она уже экономист и банковский служащий. "Я прихожу сюда, чтобы познакомиться с интересными людьми", – говорит она, оценивая взглядом мужчин на танцполе. Внимания достоин каждый из них.
Заказ столика стоит от 1600 до 4200 евро за вечер в зависимости от положения в зале. За ложу придется выложить целых 8300 евро, конечно, без учета еды и напитков. Игорь Чапурин – постоянный клиент "Дяgilev". 39-летний мужчина с честным взглядом, новый законодатель московской моды, одним своим присутствием придает новое качество любой избранной тусовке. Его творения имеются в гардеробе даже у супруги президента Людмилы Путиной. Вместо фольклора он хочет продавать русскую эстетику. "Моя основная задача – привести русских к тому, чтобы они полюбили все русское, – энергично, но с обязательной улыбкой говорит Чапурин. – Почему в фильмах бандиты – это всегда русские?" Я воздерживаюсь от любых возражений. Я не хочу, чтобы меня считали человеком, способным испортить праздник. Как ученых, которые утверждают, что качество жизни в Москве низкое. Или как социологов, которые подсчитали, что из 14 миллионов человек, проживающих в Москве и ближнем Подмосковье, только 20% имеет деньги, чтобы участвовать в этом празднике, а остальных больше интересует вопрос, как им здесь выжить.
Jaguar законодателя моды Чапурина можно увидеть почти везде, где собираются "сливки общества". Например, на Воробьевых горах, где русское издание Elle в честь своего десятилетия установило огромный шатер, красный дворец из ткани. Незадолго до полуночи задняя стена шатра падает, открывая вид на университет, одно из зданий в стиле сталинского ампира, послужившие на этот раз фоном празднику. На переднем плане – сумасшедшие прически, творения известных стилистов, на заднем – университетский шпиль, пронзающий ночное небо. В задних рядах можно увидеть всегда загорелую Ксению Собчак, российский ответ Пэрис Хилтон. Дочь бывшего шефа Путина, мэра Петербурга, время от времени публично демонстрирует собственное нижнее белье (Собчак участвовала в качестве модели в фотосессиях для глянцевого мужского журнала FMH. – Прим. ред.), она же основала прокремлевское молодежное движение. Она крутит головой, и взгляд ее все темнеет. Никто не просит у нее интервью. Причина – стоящая рядом с ней рок-звезда 90-х годов. Все взгляды обращены на Жанну Агузарову, потому что в своем костюме она выглядит, как помесь матрешки с трансвеститом.
Для законодателя моды Чапурина праздник – это тоже работа. Его ждут новые мероприятия. Например, открытие фотовыставки в московском Новинском пассаже. Звезда выставки – Федор Бондарчук, режиссер, автор "Девятой роты", кассового фильма о войне в Афганистане, который выставляет кровавый советский поход как патриотическую героическую историю. Публика неистовствует. Фотовыставка называется "Время Настоящее и его Герои" – сто огромных портретных снимков. На фотографиях – жена Бондарчука, его друзья, знакомые, родственники, их дети и родственники – одни сплошные знаменитости. "Гениально", – стонет, тем не менее, дама в декольте и бриллиантах. Наверное, у меня неправильные родители, говорю я сам себе. Или всего лишь неправильные друзья?
VIP-персоны перемещаются на праздничный обед в ресторан Blue Elephant. Мне повезло. У известного телеведущего нашелся для меня лишний VIP-билет. Я свой человек, по крайней мере, на этот вечер! Наташа, завсегдатай вечеринок, зовет меня к кальяну. Она болтает без умолку. О том, что ее муж, пожилой и очень богатый человек, не должен знать, что она здесь. О том, что ей нравится все необычное. Например, Swissotel, 34-этажная футуристическая башня на Москве-реке, где самый дешевый номер стоит 465 евро. Бар с круговым остеклением на самом верху, на высоте в 140 метров, – это место встречи для избранных. С видом на Кремль, на новые высотные дома, на весь этот блеск, который лежит у их ног. Там внизу Наташа любит пройтись по Третьяковскому проезду, одной из выдающихся торговых улиц Европы: там расположился дилер Bentley и еще 17 бутиков, среди них Prada, Armani, Gucci. Все хотят получить свою долю от нефтедолларов.
В Blue Elephant чуть в сторонке стоит молодой человек с вьющимися волосами. "Это Константин Крюков, кинозвезда", – просвещает меня Наташа. Мой вопрос, чем его притягивает Москва, погружает актера Крюкова в задумчивость. "Контрасты и темп. Ты всегда на бегу, всегда на пределе. Недавно я просыпаюсь, спешно одеваюсь, быстро проезжаю несколько улиц и вдруг понимаю, что сегодня мне никуда не надо. Это Москва. Она живет, как в ускоренной съемке". Его город поверхностен, беззаботен, говорит Крюков на прекрасном немецком языке, он вырос в Швейцарии. Если бы он захотел посвятить себя своей страсти, живописи, ему бы пришлось уехать за город, так как "в Москве он не может сосредоточиться".
Иногда ему кажется, что все окружающие немножко сошли с ума, признается звезда: "Недавно я был на Арбате. В дорогом ресторане. Богатые гости на веранде искренне возмутились, когда рядом с ними вдруг уселся бомж. Они совершенно не стесняясь демонстрировали ему свое отвращение". Крюков пристально смотрит в пустоту. "Я стал разглядывать бомжа. Он сидел и читал книгу. Толстого. Его сумки были полны книг. И тут я понял: он единственный, кто остался человеком. Мы – идиоты".