Алексея Мордашова сровняли с Кремлем

В пятницу акционеры европейского стального лидера Arcelor окончательно отказались от сделки с российской "Северсталью" и открыли дорогу к слиянию с Mittal Steel. Как удалось выяснить побывавшему на собрании акционеров Arcelor корреспонденту Ъ НАТАЛИИ Ъ-ГЕВОРКЯН, главное, чего боялись владельцы компании,– это "русская система", то есть то, как строятся в России отношения государства и бизнеса. Связи владельца "Северстали" Алексея Мордашова с Кремлем, помогающие ему вести бизнес на родине, помешали бизнесмену расширить свою деятельность до международного уровня.
Акционеры Arcelor решали судьбу сделки с "Северсталью" на внеочередном собрании в нескольких километрах от Люксембурга, где находится штаб-квартира Arcelor. Алексея Мордашова на мероприятии не ожидали, как, впрочем, и Лакшми Миттала. Журналистов впустили с просьбой выключить диктофоны. Половина огромного зала была плотно занята акционерами, вторая отдана прессе. Акционеры обсуждали ситуацию с 11.00 до 16.00 без перерыва на обед. Поговорить с участниками собрания удалось до его начала и после окончания. С доходящим до бестактности упорством я задавала окружающим один и тот же вопрос: "Почему не Алексей Мордашов?"
"Мы отвергаем Мордашова потому, что знаем, как строятся в России отношения государства и бизнеса. Нам не нужно этого в Arcelor",– пояснил Ролан Макрез, создатель Независимой ассоциации миноритариев Arcelor (AIMA).
Мой коллега, довольно крупный западный обозреватель, в неофициальном разговоре сказал примерно то же: "Похоже, именно то, что помогает и работает, когда иностранные компании заходят на русский рынок, мешает, когда русские компании пытаются зайти на западный. Например, если я решил работать в России, скажем, с компанией Х, то для меня существенным плюсом станут хорошие отношения этой компании с Кремлем. Такова ваша реальность. Но если частная компания с хорошими связями в Кремле выходит на Запад, то для западных партнеров это минус. Они считают, что это слишком рискованно – кто его знает, кто вдруг выскочит из-за спины владельца".
Из-за спины Лакшми Миттала, пожалуй, "выскочит" разве что его семья – в буквальном смысле слова. Но в остальном у господина Миттала куда больше общего с российскими нуворишами, чем с респектабельной старой Европой: дом в Лондоне на Kensington Palace Gardens за $127 млн, свадьба дочери, проведение которой в Версальском дворце обошлось в $60 млн. Возможно, именно поэтому руководству Arcelor в ходе собрания пришлось развернуто объяснять свой выбор акционерам.
Острые вопросы сидевшим в президиуме главе совета директоров Arcelor Йозефу Киншу, президенту управляющего совета компании Ги Долле, вице-президенту Роланду Юнку и финансовому директору Гонзало Уркихо задавал Петер де Ври, вице-президент Euroshareholders, общеевропейской организации по защите интересов индивидуальных акционеров.
– Сначала вы делали нелицеприятные заявления в адрес Mittal Steel, защищаясь от нее. Вы же говорили, что выгод от слияния с "Северсталью" будет больше. И что мне теперь со всем этим делать? Теперь вы убрали с корпоративного веб-сайта Arcelor все негативные слова в адрес Mittal Steel. Вы изменили отношение к "Северстали" или к Mittal? – недоумевал господин де Ври.
– Мы сделали выбор в пользу лучшего, что лежало у нас на столе,– лаконично отвечал Йозеф Кинш.
Однако Петера де Ври такое объяснение не удовлетворило:
– И все же. Я не знаю господина Мордашова, но он собирался ограничиться 32% акций Arcelor. У Mittal будет больше. А что, кстати, с теми 40 с лишним евро за акцию, которые предложила Mittal? Как рассчитывалась эта цифра? Все же хорошо бы понять про стоимость акций!
– Mittal приняла нашу индустриальную модель, она готова работать на основе наших ценностей,– парировал господин Кинш.– К тому же это две разные модели – Mittal и "Северстали". Mittal сделала равное предложение Arcelor, и я надеюсь, что этот брак по расчету станет браком по любви. С "Северсталью" же речь шла о том, что Arcelor ее поглотит.
– Вы не отвечаете на вопросы, которые я задал! – возмущался господин де Ври.
– Вы назадавали кучу вопросов,– отрезал Йозеф Кинш.– Я пытаюсь объяснить вам философию сделки. Что вы хотите? Да, я был против первого предложения Mittal. Но потом пришло второе, третье. Банкиры оценили реакцию рынка. Merrill Lynch, BNP Paribas, Morgan Stanley – все были за Mittal. Я не хочу обидеть "Северсталь", но совет директоров сделал выбор.
Это заявление господина Кинша вызвало в зале шумные аплодисменты, которые Петеру де Ври удалось перекричать.
– До сих пор считается, что риски с Mittal выше, чем с "Северсталью". Это есть в ваших документах?
– Вот что я вам скажу. Я провел, поверьте, много времени в последние дни, общаясь с Лакшми Митталом. Я даже общался с его женой. И с отцом его я тоже общался. Я заглянул господину Митталу в глаза. Мы поговорили и решили – все, проехали, забыли. Мы будем работать вместе. И это ответ на все ваши вопросы,– подвел итоги дискуссии Йозеф Кинш.
Человеческие страсти, они и на собрании акционеров, как выяснилось, те же страсти. Знакомый до боли аргумент про заглянуть в глаза работает, оказывается, не только в политике, но и в бизнесе. И там, и здесь это последний аргумент – в буквальном смысле слова. Господина Кинша надо было довести до весьма эмоционального состояния, чтобы он заговорил про глаза Лакшми Миттала на пятом часу собрания, которое этот 73-летний человек виртуозно провел практически один на один с озабоченными акционерами.
"Только бизнес, ничего личного,– убеждал между тем меня директор Arcelor по корпоративным связям Люк Шеер.– Поверьте, у нас прекрасные отношения с Мордашовым. Ги Долле (исполнительный директор Arcelor.– Ъ) знает Алексея десять лет. Нас связывают с его компанией два совместных проекта в России, которые, надеюсь, продолжатся".
Сам же господин Долле как-то даже вызывающе молчал все собрание. Ответил лишь на один вопрос – о перспективах компании в Китае. В определенный момент Йозеф Кинш не выдержал и бросил в его адрес: "Ги, ну помоги же мне!" Но Ги, сидя рядом в президиуме, не помогал. И было полное впечатление, что к происходящему он как бы не причастен. А ведь он был локомотивом сделки с "Северсталью". Он не скрывал пренебрежительного отношения к Mittal. Это господин Долле в свое время назвал предложение Лакшми Миттала monkey money. Оттенок уловили? Широко разошлась брошенная, кажется, им же в сердцах фраза о том, что Mittal производит дешевый одеколон в сравнении с дорогим качественным парфюмом Arcelor.
Вообще, предположение ряда экспертов, что Мордашов проиграл тактически, поскольку "работал" с руководством Arcelor, а Миттал – с акционерами, не лишено смысла. Будущее господина Долле в связи с отказом от предложенной им сделки с "Северсталью" интересовало акционеров. Господин Кинш, сохраняющий, кстати, позиции и в новом "браке", сорвал аплодисменты за остроумие: "Я вас уверяю, что будущее господина Долле будет обеспечено тем или иным способом".
Рассказывают, что локомотивом сделки с Mittal стали "некоторые крупные акционеры Arcelor". Поговаривают также, что некоторые из них сделали ставку на Mittal против "Северстали", рискнули. Теперь понятно, что не зря. На следующий день после того, как Arcelor объявил о слиянии с Mittal Steel, акции люксембургской компании подскочили. Только в Париже их котировки выросли на 7,9%, достигнув стоимости €37,8. Посмотрим, что покажут рынки сегодня, после того как никаких препятствий для оформления сделки не осталось.
"Против русских были американцы. Это они решили в пользу Миттала. Я имею в виду американских акционеров Arcelor, которые держат порядка 33-35% капитала",– уверяет участник собрания, просивший не упоминать его имени.
Кстати, чуть больше 32% голосов на пятничном собрании "держал" в своих руках по доверенности господин Кинш. Таким образом, эффективность его агитации против сделки с "Северсталью" была обеспечена более чем наполовину еще до начала собрания.
Аргументация Йозефа Кинша перед акционерами Arcelor по поводу не имевшей продолжения сделки с "Северсталью" сводилась к простому "мы хотели, но нам не удалось": "Мы всячески разъясняли этот договор финансовому рынку. 'Северсталь' очень много сделала в короткое время, чтобы показать себя миру. Ни о какой подозрительности в отношении русской компании речь не идет. Но мы обязаны искать для Arcelor наилучшего партнера. С 'Северсталью' мы недооценили фактор времени и реакцию рынка, который не знает российской компании. Мы не использовали 'Северсталь', чтобы стимулировать Mittal. Она в этом не нуждается".
При этом господин Кинш признал, что сделка с "Северсталью" сработала катализатором, и не без гордости констатировал, что за "последние пять месяцев мы стали дороже более чем на €12 млрд".
В этот момент, правда, президент ассоциации по защите миноритариев Николь Невиль несколько понизила градус восторгов. Она напомнила господину Киншу, что собравшиеся здесь впервые в таком количестве акционеры – держатели 60,3% капитала Arcelor, собственно, вынуждены "выводить компанию из сюрреалистической ситуации", в которой она оказалась благодаря руководству. В общем, с этим сложно не согласиться. То же руководство, которое подписало сделку с "Северсталью", не сильно, если верить госпоже Невиль, утруждая себя объяснениями с акционерами, теперь просит их заблокировать ту сделку. То есть директора просят акционеров проголосовать против решения директоров. Если учесть, что этот состав совета директоров был избран год назад 80% голосов, то есть с огромной степенью доверия, то ситуация становится совсем комичной.
Вот тут господин Кинш и рассказал, как заглянул в глаза господину Митталу и решил, что сработаются. Он говорил это так, как говорит человек, у которого не осталось других аргументов и который действительно сильно рискует.
Последней выступила девушка, чье имя я не расслышала, и сказала, что очень важно, чтобы акционеры проявили понимание и проголосовали против сделки с "Северсталью". Почему-то именно этим выступлением закончилось собрание и началось голосование. Счет известен: 57,94% акционерного капитала, то есть 96% присутствовавших на собрании, проголосовали против "Северстали" (см. Ъ от 1 июля).
После окончания собрания я догнала господина де Ври.
– Вас беспокоит сделка с Лакшми Митталом?
– Я боюсь, что он будет в результате контролировать компанию.
– Но у него не может быть больше 50% капитала.
– У него будет 43%. К тому же он привык быть единоличным владельцем.
– Означает ли ваше выступление, что вы предпочли бы сделку с "Северсталью"?
– Вовсе нет. Я просто хотел услышать, что изменилось.
– Почему "вовсе нет"?
– Потому что Ходорковский сидит в тюрьме,– безо всяких экивоков пояснил Петер де Ври.– Любая интерпретация, которую вы дадите моим словам, будет правильной.
Немолодой человек, тоже акционер, уже некоторое время стоявший рядом и слышавший наш диалог, после этих слов почему-то решил, что я нуждаюсь в поддержке:
– Вы не расстраивайтесь. Я видел вашего Мордашова. Он просто чуть-чуть опаздывает. Он сейчас там, где Лакшми Миттал был два года назад. Кто его знал тогда? За два года Миттал сделал колоссальный рывок. У Мордашова тоже все получится. Он такой же. Короче, он знает, чего хочет. Вот посмотрите через пару лет.
В общем, идеал обозначен. Кстати, слова monkey money в связи с изменившимися обстоятельствами акционеры предложили забыть.

Как продавалась Arcelor
Mittal Steel впервые заявила о желании поглотить Arcelor 27 января. Mittal выразила готовность обменять 16 собственных акций на 15 акций Arcelor. Также предлагалось менять четыре акции Mittal на пять акций Arcelor с доплатой €35,25 или на пять конвертируемых облигаций Arcelor с доплатой €40. Наконец, акционерам Arcelor предлагалось продать акции по цене €28,2 за штуку (с учетом 27-процентной премии к текущей рыночной стоимости Arcelor). Таким образом, в январе Mittal оценила всю Arcelor в €18,6 млрд.
Об официальном запуске оферты Mittal объявила 19 мая. К этому времени власти Люксембурга (владеют 5,6% акций Arcelor) и менеджмент Arcelor уже назвали инициативу Mittal "попыткой недружественного поглощения Arcelor" и призвали миноритариев бойкотировать ее. В результате Mittal улучшила условия оферты, подняв цену выкупа акции Arcelor до €37,7 (оценка всей Arcelor составила €25,8 млрд). Акционерам Arcelor предлагалось поменять одну акцию Arcelor на одну акцию Mittal c доплатой €11,1, а конвертируемую облигацию Arcelor – на акцию Mittal с доплатой €12,1. Также был возможен обмен 12 акций Arcelor на 17 акций Mittal. Срок действия оферты Mittal был ограничен 29 июня.
Спустя неделю после объявления оферты Mittal основной владелец "Северстали" Алексей Мордашов подписал с Arcelor обязывающее соглашение о слиянии. В ходе сделки, сумма которой оценивалась в €13 млрд, Arcelor должна была провести допэмиссию в размере 46% от уставного капитала в пользу господина Мордашова. Он хотел оплатить эмиссию посредством 89,6% акций "Северстали", 50% акций итальянской Lucchini и наличными (€1,25 млрд). В результате господин Мордашов стал бы крупнейшим акционером Arcelor. Он получал 32,2% акций компании и имел право увеличить пакет до 38%. В Arcelor и "Северстали" подчеркивали, что условия их слияния выгоднее условий Mittal, поскольку сделка ведется из оценки одной акции Arcelor в €44. Однако в Mittal уверяли, что сделка проходит из оценки всего €32,5 за акцию Arcelor.
Под давлением миноритариев Arcelor 21 июня Алексей Мордашов заявил, что готов получить не 32%, а всего 25% Arcelor (отказавшись от уплаты €1,25 млрд). Он подчеркнул, что, исходя из соотношения получаемого пакета, оценка акций Arcelor снова повышена – до €46,2. Но совет директоров Arcelor, который прошел 25 июня, даже не рассмотрел новое предложение "Северстали". Он рекомендовал акционерам Arcelor принять новую оферту Mittal. Mittal подняла цену за акцию Arcelor до €40,4 (€26,9 млрд за всю Arcelor). Акционерам Arcelor предложили поменять 12 акций компании на 13 акций Mittal с доплатой в €150,6 и 12 конвертируемых облигаций Arcelor на 13 акций Mittal с доплатой в €188,4. Если все 100% акционеров Arcelor примут оферту, семья Лакшми Миттала получит 43% акций Arcelor. А акционеры Arcelor – 50,5% акций Mittal Steel. Общая сумма сделки оценивается в €37 млрд, оферта действует до 12 июля, но ее срок может быть продлен.
Шансов для сделки с Arcelor у "Северстали" не осталось. Руководство Arcelor заявило, что "совет директоров обязан рассмотреть новое предложение, если оно будет касаться приобретения 100% акций Arcelor". Но аналитики считают вероятность этого "близкой к нулю". Между тем на европейских фондовых рынках появились слухи о возможном поглощении "Северсталью" англо-голландской Corus. Рассказывают также, что "Северсталь" начинает подготовку к IPO на западных биржах. Речь идет о размещении 25% акций на €3 млрд. В "Северстали" эту информацию не комментируют.

Чего не сделал Алексей Мордашов?
Сергей Степашин, председатель Счетной палаты:
– Не смог подключить ресурс президента и правительства. Мордашов сначала стал договариваться с Arcelor и только потом пошел за поддержкой – надо было наоборот. Нас не хотят пускать на западные рынки, потому что боятся. И это уже хорошо.
Игорь Коган, предправления Оргрэсбанка:
– Родился не там. Российскому бизнесу пока непросто доказать свою состоятельность на внешнем рынке. Очень хотелось поверить, что российские компании могут совершать такие крупные сделки.
Александр Шохин, президент РСПП:
– Не вся ответственность лежит на Мордашове. Повторное предложение Mittal фактически повторяло вариант Мордашова, но вряд ли он мог спрогнозировать поведение некоторых миноритариев. Скорее в укор "Северстали" можно сказать, что ее консультанты менее энергично работали, чем консультанты Mittal Steel. А еще сказалась наша доверчивость. И неустойку в случае расторжения договоренностей надо было вписать не €140 млн, а намного большую.
Александр Гончарук, президент АФК "Система":
– Он все сделал, но там нас никто не ждет с распростертыми объятиями. Версия о том, будто Мордашов не предложил интересного плана развития компании, несостоятельна. Когда заключаются столь сложные сделки, просчитывается все до мелочей, стратегия развития в том числе. А что касается репутации Мордашова, то она у него одна – он русский. И надо еще разбираться, у кого репутация лучше.
Евгений Ясин, научный руководитель Высшей школы экономики:
– Все, что можно было, он сделал и даже получил согласие президента, а Фрадков публично озвучил одобрение этой сделки. Но когда стало известно об этом, Mittal Steel увеличила сумму за Arcelor. А у России взыграли чувства отверженного любовника, поэтому мы и стали кричать, что на Западе нас не любят. Но исход сделки определился деловым предложением. Мордашову предложили купить Arcelor за $70 млрд, он мог взять кредит или пойти на поклон к Путину попросить деньги из стабфонда и купить Arcelor. Но это глупо, компания столько не стоит.
Рой Макларен, в 1993-1996 годах министр международной торговли Канады:
– Единственная ошибка, которую допустил Мордашов, заключается в том, что он не предложил достаточно денег. Arcelor был готов к альянсу с "Северсталью", но Mittal Steel в решающий момент предложила больше денег. Я не вижу в этой сделке дискриминации русского бизнеса – это вопрос денег.
Анатолий Седых, председатель совета директоров Объединенной металлургической компании:
– Алексей Мордашов сделал все что мог. У "Северстали" и Arcelor был подписан договор, а это достаточно много. Но Mittal Steel была более агрессивна и более опытна, с учетом своих возможностей и масштабов она сделала более выгодное предложение. Но бизнес-этика, с нашей точки зрения, Arcelor в этой истории была нарушена.
Отари Аршба, член совета директоров компании Evraz Group:
– Мордашов не подстраховался и не просчитал до конца ситуацию. Нужно было предвидеть, что всегда найдется человек, готовый потенциально предложить больше. Если государство согласилось на эту сделку, то для такого случая надо было подтянуть деньги, заручиться поддержкой банков и "убивать" ценой. Также сказался недостаток опыта заключения подобных сделок на рынке. В итоге это стало проигрышем всей страны.
Оливье Жискар д`Эстен, председатель комитета Всемирного парламента, президент группы "Глобальное управление" во Франции:
– Со стороны господина Мордашова не было просчетов. У Arcelor на выбор было две компании, и Mittal Steel выиграла сделку. Первое предложение индийской компании менеджмент Arcelor отверг из-за стратегических соображений, да и само предложение по деньгам было небольшое. Потом на сцене появился господин Мордашов с "Северсталью" с очень выгодной сделкой. Но Mittal Steel выдвинула новое, более выгодное предложение, и оно было принято.
Анатолий Долголаптев, президент Лиги оборонных предприятий:
– Не получил поддержки на высшем уровне. Только один раз в новейшей истории России крупная компания сумела выскочить из-под контроля государства – это удалось ТНК-BP. Но это было в первый и, видимо, в последний раз. Мы по-прежнему ориентируемся на царя, и других вариантов нет.
Георгий Лучанский, президент Центра инвестиционных проектов и программ:
– Сделки такого масштаба должны проговариваться всеми тремя участниками. Поэтому я считаю, что сделка до сих пор не сорвалась. Я прекрасно знаю Mittal Steel и уверен, что переговоры с ней возможны. А то, что Mittal стоит как на Курской дуге, объяснимо: у нее для развития бизнеса нет другого выхода, кроме как поглощение компаний. Я уважаю Алексея Мордашова как бизнесмена и готов устроить встречу с господином Митталом. Игра, кто больше даст, уже носит нерациональный характер. Arcelor и так уже переоценен.
Константин Кагаловский, президент Института открытой экономики, бывший член совета директоров ЮКОСа:
– Ему не удалось решить денежный вопрос. Я сожалею, что сделка не состоялась, так как была хорошая возможность создать эффективную международную металлургическую компанию с участием России.
Борис Йордан, президент группы "Спутник":
– Первое предложение "Северстали" было хуже и стратегически, и финансово, чем предложение Mittal. В этом основная причина проигрыша "Северстали". Не думаю, что на Западе есть русофобия, просто Mittal и ее опытные консультанты сделали правильную ставку на работу и убеждение миноритарных акционеров Arcelor, а не менеджмента, как это делала "Северсталь". Поэтому акционеры и не хотели уже обсуждать новое предложение "Северстали" после непринятого первоначального. Это первый масштабный выход крупной российской компании на международный рынок M & A. Следующие наверняка будут удачными.