Битва за нефть: Люди плакали, но взрывали промыслы

Нижневартовск. В 2023 году Россия празднует 78-летие Победы в Великой Отечественной войне. Агентство нефтегазовой информации ежегодно пролистывает страницы истории и вспоминает о самых знаковых событиях нефтегазовой отрасли 1941-1945 гг. Одной из ключевых фигур того времени был Николай Байбаков. Будучи заместителем народного комиссара нефтяной промышленности СССР он возглавлял созданный в наркомате специальный штаб, координировавший работу по обеспечению горючим воинских частей и предприятий. В 1944 году Николая Константиновича назначили народным комиссаром нефтяной промышленности СССР.

Много лет спустя Байбаков так вспоминал те страшные первые дни войны: «То, что мы будем воевать с Германией, мы знали, но что это произойдет так скоро, никто не предполагал. Утро 22 июня 1941 года, выступление по радио Молотова, хмурое молчание людей у репродукторов на улицах заставило сжаться потрясенное сердце. „Как же так? - думал я. - Значит, Гитлер обхитрил нас?" Но особенно неожиданным и непостижимым стали сообщения о быстром продвижении фашистских армий вглубь нашей Родины, об огромных наших потерях в живой силе и технике».

В августе 1941 года германские генералы предложили Гитлеру нанести основной удар по Москве. Фюрер отказался. «Наиболее важным перед наступлением зимы является не взять Москву, - говорилось в его директиве от 21 августа, - а захватить Крым и промышленный угледобывающий район на реке Донец, а также не допустить поставок нефти для Российской армии из Кавказского региона». Вермахт должен был взять Баку. Что касается Крыма, Гитлер называл его «советским авианосцем для атаки на румынские нефтяные месторождения». На аргументы своих генералов он ответил знаменитой фразой: «Мои генералы ничего не знают об экономических аспектах войны».

Позднее Гитлер передумал и решил все-таки «ударить» по Москве. Однако время было упущено.

Нефтяной фронт 41-го

А в это время советские нефтяники в буквальном смысле творили чудеса. В те суровые дни 41-го, несмотря ни на что, они не допустили обвального падения добычи нефти. В первый год войны удалось, казалось бы, невероятное. По итогам 1941 года, Советский Союз добыл 33 миллиона тонн - рост составил целых 6%. Главный нефтедобывающий район - Баку - вышел на рекордные показатели - увеличил производство до 23,5 млн тонн!

Нефтяники работали сутками, недосыпая, получая скудный продовольственный паек. Ушедших на фронт мужчин замещали их жены, даже в бурении. У кого не было сил, шли в бригады по добыче нефти, на тракторные базы, нефтеперекачивающие станции. Крупные нефтепромыслы на Апшероне в годы войны возглавляли Антонина Бакулина, Медина Везирова, Сугра Гайбова, Сакина Кулиева, Анна Плешко, София Крючкина.

«Бороться за нефть так, как сражаются героические защитники Москвы», - говорили бакинские нефтяники. В то время как московские ополченцы шли в бой с одной винтовкой на троих, нефтяники бурили, добывали и транспортировали нефть в условиях жесточайшего дефицита оборудования. Не отчаивались, искали, находили выход на первый взгляд из тупиковых ситуаций.

Так, в один «прекрасный» день в Баку закончились трубы. К Николаю Константиновичу обратились с предложением: снарядить водолазные работы в районе острова Артем, обшарить дно - посмотреть, нет ли чего нужного. Байбаков, который хорошо знал о проводившихся там в свое время работах, сразу согласился. Нашел водолазов, специальное оборудование. Приступили к «операции». Со дна было поднято столько железного хлама! А самое ценное - заброшенный трубопровод. Поднятые трубы быстро отремонтировали и пустили в дело - а это новые скважины, дополнительные объемы нефти, тонны драгоценного горючего!

Товарищ Сталин не оставляет выбора

В один из жарких июльских дней 1942 года заместитель наркома нефтяной промышленности Николай Байбаков был вызван в Кремль. Сталин неторопливо пожал ему руку, спокойно посмотрел в глаза и негромким, вполне будничным голосом проговорил: «Товарищ Байбаков, Гитлер рвется на Кавказ. Он объявил, что если не захватит нефть Кавказа, то проиграет войну. Нужно сделать все, чтобы ни одна капля нефти не досталась немцам. Имейте в виду, если вы оставите немцам хоть одну тонну нефти, мы вас расстреляем. Но если вы уничтожите промыслы преждевременно, а немец их так и не захватит, и мы останемся без горючего, мы вас тоже расстреляем».

Байбаков молчал. Набравшись духу, он тихо сказал: «Но вы мне не оставляете выбора, товарищ Сталин».

Сталин остановился возле него, медленно поднял руку и слегка постучал по виску: «Здесь выбор, товарищ Байбаков… Думайте!».

Байбаков привык искать, бурить, добывать, строить, но никак не ломать… Своими руками предстояло разрушить то, что создавалось с таким трудом! После долгих размышлений и тестов метод ликвидации был найден. Но вставал следующий вопрос: когда ликвидировать промыслы? Разрешение должен был дать командующий Северо-Кавказским фронтом Семен Михайлович Буденный. Узнав, что штаб командования фронтом в Армавире (до нефтяных промыслов оставалось километров 150, не более), Байбаков решил переговорить с Семеном Михайловичем лично: «Почему медлят? Почему не дают приказ уничтожить скважины?».

Буденный был в штабе фронта в станице Белореченской. Как рассказывал Байбаков, маршал в подштанниках и нательной рубашке отдыхал на завалинке. «Коля, не торопись. Моя кавалерия остановит танки», — почему-то был уверен Семен Михайлович.

Переговорив с Буденным, Байбаков решил действовать на свой страх и риск: «По телефону я дал нефтяникам приказ - приступить к уничтожению скважин, а сам сел в машину и направился на промыслы. Не успел я доехать… как меня разыскал по телефону член Военного совета Северо-Кавказского фронта Каганович и дал команду начинать ликвидацию промыслов».

Люди плакали, но взрывали

Команда приступить к осуществлению взрывов была дана, но теперь это приходилось делать на виду у немцев.

В те годы нефтяные промыслы Краснодарского края были сосредоточены в двух районах - станица Апшеронская (ныне город Апшеронск) и станица Хадыженская (современный город Хадыженск). Расстояние между ними составляло порядка тридцати километров.

Ближе к фронту оказались апшеронские промыслы. Их надо было уничтожить в первую очередь. Группа Байбакова действовала по разработанному плану. Сначала ликвидировали нефтеперекачивающие и компрессорные станции, потом скважины, а электростанцию взрывали уже под пулеметным огнем врага. «Трудно передать состояние людей, взрывавших то, что недавно создавалось своими руками, - вспоминал Николай Константинович, - при подрыве первых компрессорных станций невозможно было сдержать слез, но мы понимали - врагу не должна достаться нефть».

Люди плакали, но взрывали. Закончив ликвидацию в станице Апшеронская, группа Байбакова срочно выехала на хадыженские промыслы. Затем перебазировались в Грозный. Неподалеку в районе Малгобека шли ожесточенные бои. Не считаясь с потерями, немцы пытались прорваться к нефти.

«Десятки бомбардировщиков „фокке-вульф“ с трех заходов бомбили эти заводы, сбрасывая бомбы весом 250 кг. Корпуса заводов обваливались; все, что могло гореть, - горело; вверх летели кирпичи и куски арматуры…», - вспоминал Николай Константинович о грознинских бомбежках.

Под грифом «сов. секретно»

Из Грозного группа Байбакова срочно выехала в Баку. Об этом он почти ничего не рассказывал, но в «городе ветров» у него было такое же задание: ни капли нефти врагу! Краснодар, Грозный - да, тяжело, страшно, больно… Но Баку - здесь все было таким родным и близким! Сколько сил и души вложено, чтобы создать! А теперь своими же руками… Главную нефтяную кормилицу страны тоже готовили к уничтожению… Однако страшный план не пришлось приводить в действие. На долгие годы «специальные подготовительные мероприятия по Бакинской нефтяной промышленности» остались под грифом «сов. секретно».

После проигрыша немецких войск под Сталинградом в Германии поняли, битва за нефть была проиграна. Исход войны оказался предрешен. С этого времени нефтяной голод все чаще и чаще станет нарушать победоносные планы Третьего рейха. Военная нацистская машина еще исправно выпускала танки и самолеты, но без горючего моторы были мертвы… Своеобразным символом нефтяного провала военной стратегии Германии стал знаменитый линкор «Тирпиц», практически простоявший всю войну на приколе в норвежских фьордах и уничтоженный в ноябре 1944 года.

Фрагменты из книги Марии Славкиной «Байбаков» («Молодая гвардия, 2010 г.).

Фото из архивов Агентства нефтегазовой информации.