Война и мир первооткрывателя Самотлора Григория Норкина

Нижневартовск. Две юбилейные даты – 75-летие Великой Победы и 55-летие открытия Самотлорского месторождения – стали основой для ведения совместно с АО «Самотлорнефтегаз», дочерним предприятием ПАО «НК «Роснефть», новой рубрики «Память сердца». Мы расскажем об истории людей, которых сначала объединила одна на всех война, а затем – Самотлор.

Весна 1945 года. Закончилась война – 1418 кровопролитных дней. Наши солдаты освободили мир от фашизма. А потом совершили еще один подвиг – трудовой: поднимали страну из руин. Многие из поколения победителей оказались в первых рядах разведчиков недр, буровиков и нефтяников Западной Сибири. Ровно через двадцать лет после окончания Великой Отечественной войны, в мае 1965 года, был открыт Самотлор. Фронтовики и труженики тыла не подвели и здесь: выдержали сибирский экзамен и навсегда вписали свои имена в летопись легендарного месторождения.

«В июне 1941 года ушел на фронт, два раза был ранен. Войну закончил в столице Чехословакии Праге, участвовал в окружении и взятии Берлина». Вот так – всего двумя предложениями – о своем боевом пути написал легендарный буровой мастер, первооткрыватель Самотлорского месторождения Григорий Норкин в своих воспоминаниях – на страницах простой ученической тетради в линейку. И в этом чувствуется сила духа и скромность человека, с которого без преувеличения началась история самотлорской нефти.

…Грише не было и пяти лет, когда он остался без отца. Его ждала горькая участь сироты. Мать одна тянула детей, семья бедствовала, едва перебивалась. После Григорий Иванович не раз признавался, что это были самые трудные годы в его жизни. И ему пришлось встать в один ряд со взрослыми и зарабатывать на кусок хлеба. Мальчишка совсем, он возил лес на лошади, ну а в 13 лет увлекся охотой. Этот промысел был традиционным для жителей его родной деревни Тургай, которая находилась в глубине таежных лесов Томской области. Он учился среди дремучих боров прислушиваться к звукам природы и терпеливо изучать следы. В 15 лет Григорий уже стал отличным сибирским охотником, который мог по полдня выжидать пушного зверя и мастерски взять его одним метким выстрелом, да так, чтобы не испортить ценную шкурку. Из таких охотников-промысловиков вырастали не только лучшие снайперы и разведчики Великой Отечественной войны, но и танкисты, одним из которых был Григорий Норкин на фронте.

Извещение о мобилизации Григорию Ивановичу, который на тот момент был председателем колхоза «Красный промысловик», пришло уже в первые дни войны – 23 июня 1941 года. И он сразу был поставлен под ружье, поскольку у него уже имелась военная подготовка: с 37-го по 39-й годы проходил срочную армейскую службу.

Мужественный, честный и храбрый офицер – все это о гвардии лейтенанте Григории Ивановиче Норкине. Подтверждение – в сохранившемся в архивах наградном листе. Он отважно сражался в составе третьей гвардейской танковой армии первого Украинского фронта. Участвовал во взятии Дрездена, штурме Берлина, а также в последней стратегической операции Красной армии в Великой Отечественной войне – Пражской.

Танкист Григорий Норкин стал одним из тех, кто в ходе освобождения столицы Чехословакии разгромил крупное формирование вермахта – группу армии «Центр».

Из наградного листа. Фронтовой приказ № 166/н от 29.05.1945 Издан ВС 3 гв. ТА Украинского фронта / ЦАМО

Отошли бои, отгремели последние залпы войны. Но Григорий Иванович оставался в армии: его назначили оперуполномоченным отдела контрразведки НКО «СМЕРШ» 440 отдельного гвардейского минометного ордена Красной Звезды дивизиона и органов государственной безопасности групп советских войск в Германии. И только в 1948 году он вернулся на Родину. К тому времени ему уже было 34 года. Решил остаться в Саратове, где ранее обосновались его фронтовые товарищи. От них и узнал, что в городе есть контора разведочного бурения. И тут важнейшую роль сыграл опыт, приобретенный в годы Великой Отечественной войны.

«На буровых установлены танковые дизеля В2-300, я как танкист решил идти работать на буровую дизелистом, а затем по возможности стать механиком», – делился Григорий Иванович.

Но… не было вакансии. И фронтовик Норкин согласился временно стать буровым рабочим. Это решение стало судьбоносным и определило его дальнейшую судьбу. Человеком, поддержавшим Григория Норкина в начале его пути к большой нефти Сибири, стал старый мастер Николай Вольков, который еще до Октябрьской революции примкнул к добытчикам черного золота Баку. Григорий Иванович был прилежным учеником: ночами штудировал учебники, а практические навыки ежедневно оттачивал на буровой. В бригаде своего наставника он за короткое время вырос с бурового рабочего четвертого разряда до бурильщика высшей квалификации. Вскоре стал мастером. А дальше – Западная Сибирь и череда открытий нефтяных месторождений.

Очевидцы говорят, что другие мастера Мегионской нефтеразведочной экспедиции даже завидовали Норкину. Говорили, что ему всегда везет: где ни забурится – обязательно нефть найдет. И вправду, везло. Но за всем этим стояло преодоление препятствий, упорство каждого, кто был в бригаде Норкина. Оттого она и считалась лучшей во всем Среднем Приобье.

«Обычно всегда мы начинали первые скважины на новых площадках, – делился Григорий Иванович, – а Самотлорская площадь была уже пятой, на которую бригада приехала бурить первую скважину».

Но трудно было подобраться к этой жемчужине. Команду Григория Ивановича из восьми человек встретило полное бездорожье: кругом – только болотные топи. Ровно месяц потребовалось, чтобы на двух тракторах-болотоходах добраться к месту бурения Р-1 – первой разведочной скважины Самотлора. Связь с базой – только по рации и вертолетами МИ-4. И проходка была непростой. Никто еще не знал тогда, что именно здесь скрыта одна из крупных нефтяных залежей планеты. Но отобранные образцы породы – керна – опытному буровику Григорию Норкину дали понять, что они имеют дело с серьезной скважиной. Вскоре все подтвердилось.

29 мая 1965 года. Эта дата стала исторической. Скважина – первооткрывательница Самотлора дала мощный фонтан нефти – суточный дебит достигал невероятной величины в полторы тысячи тонн. Новость бригада встретила радостным «Ура!». Это была победа! Трудовая победа, достигнутая старанием каждого, кто плечом к плечу шел с Григорием Норкиным – человеком крепкой военной закалки, строгим, требовательным, но справедливым.

«Мы первые увидели живую самотлорскую нефть, мы первыми из буровиков бродили по самотлорским болотам и рыбачили на озере», – говорил Григорий Иванович.

…После широким трудовым фронтом началось наступление на Самотлор. Первую промышленную нефть в апреле 1969 года дала скважина № 200 Степана Повха, вторую заложила команда Геннадия Левина, а затем в глубокие недра уходили третьи, четвертые, десятые стальные стволы. И они давали теплую, живую самотлорскую нефть, пульс потока с каждым разом только учащался. У черного золота здесь всегда был трудный характер, но добытчики следующих поколений всегда равнялись на своих предшественников – бурильщиков бригады Григория Норкина. Историю Самотлора с нуля, на клочке суши посреди болот без единого колышка, начали писать именно они.

«Григорий Иванович был сильным, преданным бурению человеком, смелым и решительным. А как иначе могло быть в те суровые и трудные времена? – говорит сегодня Татьяна Корзик – дочь Владимира Абазарова, который в 60-е годы был начальником Мегионской нефтеразведочной экспедиции. – Он был невысокий, плотного телосложения, с очень густыми бровями и какими-то печальными глазами. Голос его не помню, потому что был человеком немногословным, сдержанным. Папа всегда с огромным теплом говорил о Норкине, доверял его смекалке, опыту, глубоко уважал его».

Человеком крутого нрава запомнила легендарного нефтяника и Людмила Кошиль, первая и единственная в мире женщина-бортмеханик на вертолетах, депутат думы ХМАО-Югры четвертого созыва.

«Говорят, Сибири повезло на мужественных людей. Несомненно, одним из них был Григорий Иванович, – утверждает Людмила Алексеевна. – Мне запомнился день знакомства моего отца Алексея Жильцова (тоже работал на буровой) с мастером Норкиным. Дело было еще на Баграсе, где добыта первая нефть Среднего Приобья. Григорий Иванович спросил его: «Где служил?» Когда услышал в ответ, что папа мой всю войну был разведчиком, добавил: «Сработаемся!» Этот момент я отразила и в своей автобиографической книге «Первая нефть Баграса», поскольку твердо убеждена в том, что он показывает характер многих нефтяников того времени. Вчерашние фронтовики взяли в свои руки важное дело – добычу нефти – и делали это умело и основательно. Север их экзаменовал, и их труд в те годы на нефтяных промыслах без преувеличения граничил с ратным подвигом».

Газета «Ленинское знамя» (ныне – «Местное время») от 25 июня 1974 года. На пожелтевших от времени страницах издания находим статью «Имя, известное всем». И это имя – Григорий Иванович Норкин. В словах о нем – дыхание эпохи, которую на Самотлоре он и начал. Корреспондент М. Бородина пишет, что в ходе встречи с легендарным буровым мастером в его квартире ей было дозволено порыться в пухлых папках и альбомах. Это и дало ей возможность написать содержательные строки о выдающемся сибиряке, в том числе и о его фронтовом пути: «…Норкин прошел по дорогам войны через множество чужих городов под знаменем Страны Советов, неся им освобождение от фашистского ига. Гвардии танкист награжден боевыми медалями и орденами. Рядом с ними, наградами Норкина-бойца, награды Норкина-труженика, награды за вдохновенный труд».