Сергей Великопольский: За Самотлором наблюдали из космоса

Тюмень. Механик по образованию Сергей Великопольский стал одним из первых главных идеологов на Самотлоре. «Инженер человеческих душ», - именно так о нем отзывался будущий министр строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности СССР Борис Щербина в конце 60-х годов. Будучи секретарем Нижневартовского райкома (горкома) партии с 1970 по 1978 годы Сергей Великопольский всегда был в гуще событий. При нем месторождение вышло на миллионную добычу, был построен нефтепровод Самотлор-Альметьевск, развивалось строительство города и его культурная жизнь.
Что объединяет нефтяников-первопроходцев с космонавтами того времени, какие подарки получили советские академики, впервые побывавшие на Самотлоре, и почему профессия нефтяника всегда считалась престижной, - обо всем этом в своем интервью рассказал гость раздела «Я-НЕФТЯНИК» президент Тюменского областного общественного фонда имени В.И. Муравленко Сергей Великопольский.

- Сергей Дмитриевич, Вы приехали в Нижневартовск в 1969 году, как раз во время добычи первой нефти на Самотлоре. Почему решили оставить родную Тюмень?
- Я хорошо помню, как в 1965 году Самотлор был открыт буровой бригадой Григория Норкина. Поэтому, когда Борис Евдокимович Щербина, будучи первым секретарем Тюменского обкома КПСС предложил мне ехать в Нижневартовск, я знал, что там начинается освоение. Я приехал зимой в 1969 году, когда началась проходка скважины №200 бригадой Степана Повха. А весной того года месторождение начало давать первую промышленную нефть. Кстати, эта скважина была пробурена в мой день рождения - 27 января. Самотлор был труден для нефтяников, по временной схеме добирались до скважины №200, прокладывали нефтепровод до центрального товарного парка и т.д. Я видел всю подготовительную работу для освоения месторождения и вывода его на уровень миллионной добычи: отсыпку дорог, увеличение вертолетного парка, поиск новых, прогрессивных строительных методик. Последнее – было особенно нужным. Потому что, например, первый нефтепровод Самотлора не закапывался. Он был брошен по поверхности и придавлен грузами, чтоб не прыгал. Необходимо было в кратчайшие сроки находить прогрессивные решения. Самотлор начал постепенно набирать обороты, наращивать объемы и стал своего рода экспериментальной площадкой по внедрению новых технологий строительства и т.д. На Самотлоре собирались ученые со всего Советского Союза и обсуждали, как более комплексно подойти к обустройству месторождения.

- По воспоминаниям нефтяников, зима в 1969 году была суровая, морозы доходили до -62 градусов.
- Это точно, морозы стояли суровые. Из Тюмени, как мне казалось, я выехал утепленным в ботинках, пальто. Глава НГДУ «Мегионнефть» Роман Кузоваткин, когда меня увидел сказал: «Ты что на парад приехал?». Он сразу дал распоряжение, чтобы мне нашли унты, рабочий полушубок. Я видел, как трубы лопались при ударе - металл не выдерживал тех морозов.

- Вас направили в Нижневартовск как «инженера человеческих душ», по крайней мере именно так выразился тогда Борис Евдокимович Щербина. Как Вы решились переквалифицироваться из механика в главного идеолога великого Самотлора?
- Борис Евдокимович действительно назвал меня «инженером человеческих душ». Я был первым идеологом с инженерным образованием. Хотя в то время сложилась такая практика, что в большинстве райкомов, обкомов на идеологической работе были люди, которые имели гуманитарное образование. Позже я убедился в том, что Борис Щербина был прав. Ведь именно знание инженерных, технических основ помогло мне более глубоко вникнуть в экономические и социальные проблемы. Произносить лозунги, не подтверждая их конкретными цифрами очень сложно. Мои приемники - Эдуард Бушмакин, Игорь Сосновский – также были людьми с техническим образованием.

- Президент Союза Нефтегазопромышленников Геннадий Шмаль говорит, что время комсомольской стройки в Тюменской области – это пора лидеров и великих имен. Что витало в том воздухе, раз столько людей: от буровиков, до ученых, сделали успешные карьеры?
- В то время поднять такую махину, как нефтегазовый комплекс Западной Сибири без молодежи было практически невозможно. Да, действительно, может быть она не ко всему была готова с профессиональной точки зрения, но желание было огромным. Молодые люди в советское время стремились побывать в тайге, проявить себя, помочь государству. Они проходили здесь школу тюменского Севера. Кто-то не выдерживал, другие же наоборот, находили себя и в работе, и в личной жизни. У нас бытовало такое наблюдение, если человек прожил три года и не уехал, то он останется. До трех лет был период адаптации. Еще большим плюсом Севера считалось сочетание поколений. Старшее приезжало на Север с большим опытом, они были людьми-наставниками. Молодежь, которая прибывала по комсомольским призывам, путевкам и демобилизованные солдаты – были словно вечные двигатели. В Тюменской области сформировалось огромное количество строительных отрядов. Все советские вузы старались послать к нам своих студентов. Причин было несколько: статус ударной комсомольской стройки; возможность помочь стране, проявив себя; повышенный заработок. Молодежь решала задачи, поставленные ЦК комсомола – построить объекты, которые необходимы для жизни. В ответ, государство не оставалось в долгу. Те же космонавты, герои нашего времени, после полетов в космос приезжали к нам. Кстати, Нижневартовск был единственным городом, который принял 7 космонавтов. Раньше в городе в честь этого одна из улиц получила название «Проспект Космонавтов». Правда, позже, это название исчезло с карты города.

- Космонавты осваивали просторы вселенной, а нефтяники – недра земли. И те, и другие в 60-х были первопроходцами. Наверное, это было символично, отправлять космонавтов на Самотлор?
- Я вам расскажу одну историю, которая долгое время считалась секретной и не разглашалась. Мой друг - дважды герой Советского Союза космонавт Валентин Лебедев трижды побывал в космосе. Отправляясь во второй полет я передал ему карту нашего района, чтобы он посмотрел в космоса расположение нефтяных месторождений. Надо было удостовериться на счет района за рекой Вах, который примыкает к Томской области. Карта была подготовлена научным институтом, этой работой руководил профессор Иван Нестеров. После возвращения из полета  Лебедев передал нам карту обратно. И данные, которые были отражены в ней с поправками космонавтов, на сегодняшний день подтверждаются. Мы понимали, что делаем единое дело – закладываем ресурсную базу страны на многие десятилетия вперед. Поэтому порой шли на, казалось бы, фантастические шаги.

- А как нефтяники встречали именитых гостей? Самотлорскую нефть им дарили?
- Не было каких-то подарков. Ребята сами, бывало, придумывали что-нибудь и это вызывало небывалый эффект. Я помню как к нам приехали литераторы и выездная комиссии академии наук под руководством президента академии Анатолия Александрова (глава Академии с 1975 по 1986 гг). Мы поехали в бригаду Геннадия Левина и ребята вырезали из белых сосенок чурочки. Внутри сверлом сделали отверстия, поставили в них колбы с нефтью и закрыли сургучом, чтобы было герметично. А на табличке написали «Нефть Самотлора». У меня этот подарок до сих пор хранится.

- 70-80 годы – время расцвета для Самотлора. Но Нижневартовск в это время еще только создавался и обустраивался, как тогда жилось нефтяникам?
- Проект развития Нижневартовска составляли сообща. Правда, в то время был культурный голод. Но ЦК комсомола стремилась направить к нам на Север писателей, поэтов, музыкальные коллективы, кинорежиссеров, работников радио и телевидения, работников молодежной редакции «Юность». Агитация была масштабной. Однажды на Самотлор приехала делегация работников культуры ГДР. Они снимали фильм о Нижневартовске и Самотлоре. Приехали, отсняли и уехали. И вот, спустя какое-то время, со мной связывается сестра. А она в то время с мужем-военным жила в Германии. Звонит и с удивлением говорит: «Сергей, я видела тебя! Видела ваш город и удивительный Самотлор!». Они были в восторге и, находясь в Германии, знали о том, как идет освоение Западной Сибири. Этот фильм, кстати, не раз показывали в ГДР, позже она выслала мне кассетную запись.
Но, не смотря на культурный голод, в Нижневартовске был самый большой в округе книжный магазин. Нефтяники были очень читающими. К нам приезжали из других городов, чтобы покупать книги. Это был интересный культурный очаг. У меня огромная библиотека – более 2 тыс. книг, большая часть из них приобреталась именно в Нижневартовске. Мы учредили фестиваль искусств, труда и спорта «Самотлорские белые ночи», который до сих пор там ежегодно проводится.

- Большая плеяда артистов побывала в Нижнвеартовске?
- Когда я туда приехал, первое, что я сделал, пригласил Иосифа Кобзона. Его концерты были бесплатными. Он «пахал» с 12 до 23 часов. Днем – программа для детей. А после 18 часов – для взрослых. Я помню, как зимой к нам приехал Лев Лещенко. А он был в легкой куртке, тонкой шапочке и осенних ботинках. Мы удивились и испугались, подумали, что он замерзнет. Роман Кузоваткин сразу распорядился: «Одеть артиста!». Ему выдали унты и полушубок. Местные артисты, кстати, тоже регулярно приезжали. В Тюмени был создан ансамбль «Ровесники». Они выступали в бригадах, ездили в национальные поселки.

- В удаленности Нижневартовска от Тюмени, как мне кажется, были и плюсы – самостоятельность, свобода в принятии решений.
- Из-за удаленности действительно приходилось часто принимать самостоятельные решения и брать на себя большую ответственность. В то время не было сотовой связи, и сложность в коммуникациях, конечно, была. Но несмотря на это, контроль за выполнением основных задач был очень жесткий. Надо было знать обстановку, чтобы в любую минуту доложить. К нам - кто только не приезжал с визитами, проверками. Брежнева, пожалуй, только не припомню. А так, все министры, руководители партии. Иногда говорили: если министр не был в Нижневартовске, это еще не министр. Руководителей ведомств, министров в Москве спрашивали: а что он сделал для Самотлора? А все это накладывало отпечаток на меня, как на руководителя партийной организации. Я всегда был на чеку. Ведь во время таких визитов в ручном управлении решались многие вопросы.
И еще о самостоятельности, я приехал на Самотлор в 29 лет секретарем обкома, а в 35 лет я уже был начальником партийной организации. Самостоятельность, ответственность, честное отношение к своему труду, преданность ему – именно эти качества позволили мне достичь определенных высот в профессиональном плане.

- Во сколько начинался Ваш рабочий день?
- В 8:00 я всегда уже был на работе. У меня окна выходили на автостанцию откуда вахты уезжали на промысел. Я видел, как народ собирается. И все знали, что ко мне уже можно заходить. В будни заканчивал в 21.00 – 21.30. А выходные старался использовать по назначению.

- Когда Вы поняли, что не зря уехали на Север?
- Я часто вспоминаю свой отъезд из Нижневартовска. Я провел там 9 лет. Вечером, накануне отъезда, звонит легендарный строитель города Григорий Пикман и приглашает на встречу. Я пришел, а там более ста человек – директора школ, руководители. Они решили со мной попрощаться, столы накрыты. Григорий Пикман берет слово и говорит: «До этого мы вас слушали, теперь вы нас послушайте». И было сказано много слов, после которых я понял, что не зря я прошел свой профессиональный путь бок о бок с этими людьми именно в Нижневартовске.

- Почему, на ваш взгляд, произошел спад в профессии?
- Весь Советский Союз придавал огромную значимость Западной Сибири. Все заслуги были на плечах молодежи и об этом говорили с утра и до вечера. На том энтузиазме можно было горы свернуть. Само время создавало особую атмосферу среди детей, подростков, которые стремились получить профессии нефтяника, буровика, геолога.
А ведь это очень сложные профессии. Нужно иметь хорошую закалку, мужество, высокий профессионализм. Люди этой профессии поощрялись Ленинскими премиями, Госпремиями. Все понимали, что быть, к примеру, нефтяником - это престижно.
В 90-х стали ценить экономистов, юристов больше, чем нефтяников. Но это работа чиновников. А мы всю беседу говорили о пахарях, которые вписали свои имена в историю. Без них не решались бы вопросы создания Западно-Сибирского нефтегазового комплекса. Без них невозможно было бы представить современную Россию. И еще, раньше во главе всех вопросов был человек, а сейчас – документ.
Но, я хочу вам сказать, уровень престижа профессии нефтяников и газовиков возвращается. Несмотря на трудности, молодежь тянется к профессии. Нефтегазовые факультеты вновь пользуются большим спросом.

- При этом множество выпускников нефтегазовых специальностей не работает по профессии.
- На мой взгляд, беда сегодня в том, что вузы, которые готовят этих ребят, не могут направлять выпускников на практику в производство. Поэтому большинство выпускников вынуждены работать не по специальности. Я знаю, что сегодня достаточно сложно устроиться в нефтегазовую отрасль без опыта или без переобучения. Но у меня оптимистичный взгляд, так как современные экономические условия создают новую основу для диалога между образованием и производством.

Сегодня разработкой Самотлорского месторождения занимается ОАО «Самотлорнефтегаз» - дочернее предприятие ОАО НК «Роснефть». В этом году исполняется 50 лет со дня открытия этого легендарного месторождения бригадой геолога Григория Норкина.

На фото:
1, 3 - президент Тюменского областного общественного фонда имени В.И. Муравленко Сергей Великопольский в разные годы.
2 - Сергей Великопольский (в центре) и председатель Нижневартовского горисполкома Николай Москоленко (справа) знакомят летчика-космонавта Виталия Жолобова (слева) с работой нефтяников на Самотлорском месторождении.
4 - Сергей Великопольский и губернатор Тюменской области Владимир Якушев.