Персоны 2005 года по версии “Ведомостей”

ПОЛИТИК ГОДА

Если судить по набору качеств, нужных эффективному политику, то в уходящем году лучше всех их демонстрировал премьер-министр Японии Дзюнитиро Коидзуми. Он проявил идейность и принципиальность, не пошел на компромисс с оппозицией, объявил досрочные выборы и выиграл их — все это, заметим, в условиях свободы СМИ и при одномандатной системе выборов в парламент.
Достойный пример игры по жестким правилам без попыток их изменить. Коидзуми, возглавляющий вторую по размерам экономику в мире, сделал ставку на реформу Почты Японии, включающей почтово-сберегательный банк и страховую компанию с суммарными активами в $3 трлн. В тех округах, где баллотировались консерваторы из его же Либерально-демократической партии, он выставил молодых политиков-знаменитостей. А затем свел выборы к ответу на вопрос: “Вы за реформы или против?” В результате ЛДП разбила в пух и прах оппозицию в лице Демократической партии Японии, а заодно и практически освободилась от оппозиции внутренней.
Коидзуми виртуозно играет ниспровергателя устоев, в действительности не выходя за строгие границы, установленные японской политической традицией. У него богемный по местным меркам имидж — этим летом он даже пришел на работу без галстука. Он не стесняется записывать пластинки со своими любимыми песнями Элвиса Пресли, часто в дуэтах со звездами Голливуда, и издавать интернет-журнал “Львиное сердце”. Все это как бы “не принято” и поэтому очень нравится японцам — сейчас Коидзуми занимает третье место по продолжительности премьерского срока, а если продержится еще год, то выйдет на второе.
Однако харизма и реальные действия — вещи разные. При всем своем внешнем фрондерстве Коидзуми не нарушает главного правила — вопросы, как все 55 лет, что ЛДП находится у власти, решаются по всеобщему согласию. И потому реформы кабинета Коидзуми до сих пор оказывались выхолощены компромиссами, как, например, растянутая до 2050 г. приватизация гигантской Национальной корпорации шоссейных дорог. Пойдет ли дело быстрее теперь, когда оппозиция в партии ослаблена?
В сентябре 2006 г. по уставу своей партии Коидзуми должен уйти с поста ее председателя и перестать быть главой правительства. А значит, сложные реформы, начатые им, заканчивать придется кому-то другому, у кого может и не оказаться нужной смеси популярности и упорства. В Японии теперь ждут, решится ли премьер внести поправку в устав партии — вроде не Конституция, а все равно волнуются.

ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ ГОДА

Не пытайтесь вспомнить, где вы встречали господина, изображенного на фотографии. Это не дежа-вю: просто он похож на современных героев российского бизнеса. Высоким лбом — на Андрея Костина. Пронзительным взглядом — на Алексея Миллера. Четким профилем — на Сергея Богданчикова. Обаятельной улыбкой — на Романа Абрамовича. Волевым подбородком — на Анатолия Чубайса.
Бизнесмен-государственник — это новая форма жизни, в 2005 г. победившая в кислотно-щелочной среде российского бизнеса. Вот несколько видовых признаков современного homo-businessus. Руководит корпорацией, имя которой известно и за границей. Решает настоящие государственные задачи. Ведь корпорация чаще всего государственная. Знает цену деньгам. Поэтому брать деньги предпочитает у “чужих”. Например, у иностранных банков. А давать, наоборот, “нашим”. Как Абрамовичу его $13 млрд.
Изначально homo-businessus — не столичный житель, но все искупается тем, что он частый гость в кремлевских кабинетах. Он не стесняется поставить на место портфельных инвесторов или перекрыть газ отдельно взятой стране. Не робеет, если для умножения национального достояния нужно провести сделку на десяток-другой миллиардов долларов, а искомую сумму привлечь на стороне. Вот “Газпром” с “Роснефтью” к октябрю 2005 г. на двоих заняли более $45 млрд. Чувствуются смелость и размах.
В стране победивших госкапиталистов частным бизнесменам рекомендуется идти в ногу с победителями. Не финансировать мелких оппозиционеров вроде Михаила Касьянова — за это можно схлопотать обыск. Еще вернее будет вступить в указанную партию. Награда не заставит себя ждать: если ваш бизнес на взаимовыгодных условиях не выкупит одна из госкорпораций, то, по крайней мере, не помешают сделать IPO. Все продать “за бугор” не дадут, но процентов 15, а то и 25…
Не надо иллюзий: бизнесмены нового вида здесь не на год и не на два. Слишком ясна и привлекательна выбранная ими модель. Ее описал когда-то Борис Березовский: приватизация менеджмента и финансовых потоков. Именно им, Березовским, выстроенной схемой пользовались менеджеры “Рособоронэкспорта”, когда брали “АвтоВАЗ”. Они и другие усвоили: чтобы управлять собственностью и зарабатывать на ней, вовсе не нужно ею владеть. Это называется частно-государственное партнерство. Под рассказы о его преимуществах, под монотонный диалог бизнеса и власти в России формируется новый слой очень богатых людей. Акул госкапитализма.

ПРОФЕССИОНАЛ ГОДА

“Русский футболист не попадет даже в ад, русский футболист попадет в штангу ада”, — зло шутили мы после очередного фиаско сборной России. Но назвать 2005 год провальным не позволяет успех ЦСКА, выигравшего в этом году сразу четыре клубных турнира: Кубок UEFA, чемпионат России, Кубок России и чемпионат России среди дублеров. А главная роль в этом успехе принадлежит президенту ЦСКА Евгению Гинеру.
Это поражение — сирота, а у победы — всегда множество родителей. И в случае ЦСКА их действительно много: инвестор, готовый вкладывать десятки миллионов долларов, главный тренер Валерий Газзаев, способный грамотно распорядиться этими миллионами, и, конечно, футболисты, которые провели рекордно длинный сезон почти без срывов. Но соединил все эти элементы в один прекрасно работающий механизм президент ЦСКА Евгений Гинер.
После выигранного армейцами чемпионата 2003 г. Гинер решился на необычный шаг: сместил тренера-победителя Газзаева, а на его место пригласил португальца Артура Жоржи, выигрывавшего Кубок чемпионов в 1987 г., — столь титулованные тренеры-иностранцы до него в России не работали. Но через полгода последовала обратная замена, и ЦСКА вновь возглавил Газзаев. “Терапия Гинера” дала удивительный результат: из “творческого отпуска” Газзаев вернулся преобразившимся, и хотя в 2004 г. победа в чемпионате от ЦСКА ускользнула, следующий год стал для команды самым успешным в истории российского клубного футбола.
И что вдвойне приятно, этим успехом ЦСКА во многом обязан российским игрокам. Хотя в клубе есть иностранные звезды, такие как бразильцы Карвалью и Вагнер Лав, вклад россиян — Игоря Акинфеева, Юрия Жиркова, Сергея Игнашевича — не меньше. И потому Гинер особо отмечает победу в чемпионате дублеров: за этой молодежью — будущее.
В этом году ЦСКА лишился титульного спонсора — компании “Сибнефть”, от которой получал рекордные для европейского футбола $18 млн в год. Роман Абрамович, с именем которого упорно связывают финансирование ЦСКА, продал “Сибнефть” “Газпрому” (спонсору и совладельцу футбольного клуба “Зенит”), и “Газпром” досрочно расторг контракт “Сибнефти” с ЦСКА. Но Гинер сохраняет спокойствие, говоря, что у команды появится не менее серьезный спонсор и все планы ЦСКА, включая строительство собственного стадиона, — в силе.

ЗАГАДКА ГОДА

Главная и почти единственная политическая проблема уходящего года состояла в том, каким именно образом Россия переживет 2008 год.
Казалось бы: чего раньше времени волноваться? И однако весь 2005 год обсуждали именно это. Владимиру Путину было сделано множество намеков, что никого достойней и лучше него общество и вообразить-то себе не может. И чтобы не быть голословным, общество предложило любимому президенту продолжить властвовать и по истечении конституционно допустимого времени. Первый и самый простой способ состоял в том, чтобы изменить Конституцию и позволить одному и тому же лицу занимать высший государственный пост более двух сроков подряд. Второй — в том, чтобы подобрать Путину временного субститута, например Валентину Матвиенко или Сергея Миронова, который(ая) после всего нескольких месяцев президентства подал(а) бы в отставку, создав необходимый перерыв: тогда будет не подряд, и Путин вернется в Кремль. Третий вариант также был связан с переменами в Конституции, щадящими: по примеру соседей-украинцев центр власти можно было бы переместить в правительство и назначить его главою Владимира Владимировича, который тогда бы смог руководить страной, пока не надоест. И наконец, четвертый вариант возвращал жизнь к ельцинским временам, когда была популярна идея государственного объединения с Белоруссией, что дало бы возможность Владимиру Владимировичу возглавить новообразование целиком.
Сам Владимир Путин весь год поддерживал интригу. Словно нарочно — а может, и не словно — он так витиевато отвечал на вопросы о возможности продолжить президентство после 2008 года, что создавалось впечатление, будто в Кремле что-то уже придумали. Чаще всего президент ссылался на конституционную невозможность, что трактовалось как указание на скорые перемены в Конституции, хотя все властные фигуры это дружно и сердито отрицали. Особенно странной фразой Путин одарил сограждан из Финляндии. Может, и хотел бы, но Конституция не позволяет, сказал он. “Хотел бы”, — подхватили горячие противники и сторонники. “Не позволяет”, — возражали им сухие аналитики.
И уж окончательно запутал толкователей Владимир Путин в ноябре, когда назначил конфидента Дмитрия Медведева в первые замы, а старого друга Сергея Иванова — в простые замы председателя правительства. Финал конкурса преемников? Медведев наберется президентского опыта? Аппаратная победа таинственного Сечина? Знает ли сам Путин, что будет делать в марте 2008-го, вот загадка.

ЧАСТНОЕ ЛИЦО ГОДА

Для Михаила Ходорковского 2005-й год, по авиационной терминологии, точкой невозврата: он окончательно, официально отказался от бизнеса, он получил большой срок и, наконец, он вступил в политическую борьбу — пусть даже всего лишь на уровне подачи кандидатской заявки в Государственную думу (приговор помешал).
Но все-таки считать его чистым страдальцем никак нельзя. Потому что он, скорее всего, неплохо понимал, на что сам себя обрекает.
Надо полагать, Ходорковский чрезвычайно амбициозный человек. Закончив проект “налаживание эффективного управления бывшей государственной собственностью”, он соскучился почивать на лаврах. (Близкие к бывшему олигарху люди вспоминают, что он был настолько лично непритязателен, что на прожитье тратил всего порядка
$300 000 в год.) Ему, должно быть, захотелось поставить перед собой задачу посложней, вселенского масштаба. Чтобы просто подступиться к ней, получить надежду взяться за ее решение, он мог пойти двумя путями — коварного царедворца и пламенного харизматика. Поскольку царедворцем Ходорковский — в той или иной степени — уже успел побывать, этот путь ему был уже неинтересен.
И он выбрал путь пламенного харизматика. Но биография олигарха не способствует народной любви, и, чтобы претендовать на нее, следовало сшелушить от себя прежние черты и обрести новые. 2005 год весь получился посвящен этому: был и долгий процесс, и жестокий приговор, и голодовка, продиктованная дружескими чувствами, и выпадение из действительности — между тюрьмой и зоной. А еще сшелушиванию олигархического образа должны были послужить письма из неволи, опубликованные в “Ведомостях” и “Коммерсанте”. В них Ходорковский, совершая “левый поворот”, по сути, каялся за ельцинские времена, соглашался с несправедливостью приватизации и предлагал политическую программу: сосредоточить усилия и деньги на решении социальных вопросов.
Насколько оправданной была эта идея — поглядим, но одно ясно уже сейчас: социальный пафос краснокаменского сидельца отлично перехватила действующая власть, бросившая в народ вполне реальные 115 млрд руб. на более чем понятные цели.
Сейчас за Ходорковским не стоит ничего — ни эффективной компании, ни огромных денег. Он просто частное лицо, причем — пораженное в правах. Помогать ему, да и просто быть на его стороне считается небезопасным. Отличная стартовая позиция, говорят одни. Только бы не забыли его, возражают другие.

ЖЕРТВА ГОДА

Перуанец Энрике Анхелес Уртадо, как назло, захотел учиться в Воронеже. Если бы он поехал, как и планировалось, получать высшее образование в Екатеринбург, может, гулял бы и сейчас по паркам с приятелями-студентами и девушками. Но за время учебы на подготовительном отделении он уже привык к городу и остался в Воронежском архитектурно-строительном университете. Проучиться там 18-летний Энрике успел 15 дней, а потом его убили в местном парке “местные”. Не знакомые, без всякой причины и даже повода, но с железными прутьями и ножами. Примерно четверо на одного. Два других иностранца и русский выжили, Энрике — нет. Теперь адвокат одного из нападавших называет виновниками злодейства экстремистские организации “Витязи” и “Белый патруль”.
Но особенность уходящего года, по мнению правозащитников, не в количестве и жестокости преступлений. Главное — приход национализма в большую политику. В ходе выборов в Мосгордуму националистическую тему использовали партии “Родина” и ЛДПР, разыгрывали ее и в регионах. А 4 ноября в центре Москвы совершенно легально прошел “Русский марш” националистов. Сейчас на эту идеологию есть “общественный заказ”, констатирует Московское бюро по правам человека, почти 2/3 россиян солидарны с лозунгом “Россия для русских”. Как результат — нерусских детей иногда отказываются принимать в школы, а в сочинениях они рассказывают, как их дразнят “чурками”.
За прошедший год наши политики предложили людям целый набор внутренних врагов — олигархи, поборники “оранжевых революций”, иностранные общественные организации-шпионы и просто “инородцы” или “иноверцы”. Можно выбрать себе врага в соответствии с культурно-образовательным уровнем.
В общество возвращается атмосфера “осажденной крепости”, констатирует известный социолог Эмиль Паин. Когда даже представители большинства не чувствуют себя хозяевами в своей стране, они начинают самоутверждаться по отношению к тем, кто слабее. И этим заглушают собственный страх и неуверенность. Такова версия социолога. Политик же сказал бы, что общий враг — лучший способ сплочения людей и управления ими. Ведь два десятка “коренных” воронежцев очень эффективно сплотились против студентов-иностранцев, а организовали их, выходит, “Витязи”.
Если бы Пушкин жил сейчас, его бы убили за то, что эфиоп, — это такая воронежская шутка.