Процентная схватка: Роснефть встретилась лицом к лицу с народными акционерами

В субботу "Роснефть", которая первой из госкомпаний провела "народное IPO", встретилась лицом к лицу со своими инвесторами. Граждан, вложивших в нефтекомпанию более $750 млн, в первую очередь интересовал вопрос, почему они получили от своих инвестиций так мало дохода. Руководство же "Роснефти" рассуждало о необходимости развития компании и предлагало недовольным подождать.

Из 115 тыс. граждан, которые вложили в прошлом году в "Роснефть" более $750 млн (сейчас число акционеров-физлиц уже превысило 150 тыс. человек), на первое собрание акционеров компании пришли около 900. Чтобы их принять, компании пришлось снять несколько этажей седьмого павильона "Экспоцентра". Открыл собрание глава "Роснефти" Сергей Богданчиков с докладом об итогах ее работы. Доклад был блестящим. Невооруженным глазом было видно, что у "Роснефти" все хорошо и будет еще лучше. Как выяснилось, именно то, что все так хорошо, и спровоцировало самый больной вопрос дня: раз хорошо, почему инвесторы получили так мало?

Неприятности начались сразу, как только свой доклад о распределении прибыли "Роснефти" закончил читать вице-президент по финансам Сергей Макаров.

-- Мы ожидали, что дивиденды составят 10%, -- выступил акционер Алексей Рулев, который хотел понять, почему дивиденды составляют всего лишь 1,33 рубля на акцию.-- Сбербанк платит 8%, ВТБ -- 11% годовых (имеются в виду ставки по вкладам.-- Ъ). Сто лет из нас, россиян, делали дураков. Я не хочу умереть дураком.

Господин Макаров, торопясь избавить акционера от этой судьбы, разъяснил:

-- Основные принципы достижения оптимального баланса в том, что компания должна учесть текущий уровень задолженности и свои проекты. В ходе размещения акций мы обещали направлять на дивиденды не менее 10% от прибыли, остальное ушло на производственное и социальное развитие. Нам представилась уникальная возможность купить активы ЮКОСа. И все же мы направили на дивиденды 13,3% от чистой прибыли от операционной деятельности.

Место господина Рулева занял следующий акционер, и стало ясно, что вопрос "почему так мало" господин Макаров разъяснил кому угодно, только не народу. Тогда топ-менеджер попытался выразиться проще. Он вернул на экран слайд с динамикой акций "Роснефти" и конкурентов и показал цифры.

-- С нами вы остались на уровне, а с этими компаниями просто потеряли бы деньги,-- настаивал он, показывая на котировки ЛУКОЙЛа.

Акционеры были в основном интеллигентными людьми с высшим образованием, иногда с несколькими, и учеными степенями. Они думали, что, переформулировав вопрос, можно добиться ответа, почему все-таки так мало. Попытался ветеран Чернобыля Владимир Ковалев:

-- Зачем мне 1,33 рубля, если мы могли бы положить деньги в банк?

Сергей Макаров тем временем спускался с трибуны. Но куда там: его мягко остановил глава совета директоров "Роснефти", замглавы администрации президента Игорь Сечин.

-- Останьтесь, вопросы сейчас к вам будут,-- неумолимо сказал Игорь Сечин. Господин Макаров вернулся.

-- Мы рады, что среди наших акционеров такие героические люди, мы рады, что вы вложили деньги в наши акции,-- сказал господин Сечин и предоставил возможность финансисту отвечать по сути.

Господин Макаров попытался зайти с новой стороны.

-- Чем выше проценты, тем нестабильнее банк. Поймите, мы все делаем не для того, чтобы мы сейчас забрали деньги и всю прибыль и разбежались, а чтобы вы оставили деньги в компании.

Миноритарии поняли, что надо брать инициативу в свои руки. Поднялся представитель народа, который в отличие от предыдущих ораторов свободно изъяснялся языком финансов и прекрасно знал, что он тут делает. Бывший глава департамента Минэкономики, советник председателя Совета федерации Леонид Барон кратко прошелся по цифрам и предложил миноритариям выдвинуть своего представителя в совет директоров "Роснефти". Себя. Ему зааплодировали.

Господин Сечин решил двинуть тяжелую артиллерию и попросил Сергея Богданчикова "дополнительно проинформировать по этому вопросу". Господин Богданчиков проинформировал:

-- В декабре вы могли продать свои акции и получили бы доходность в 25% -- не многие банки делают это. Я не могу назвать вам цифры, но на следующий год у нас доходность будет не ниже, чем у других компаний. Наша краткосрочная цель -- по капитализации быть в десятке мировых нефтяных компаний, среднесрочная -- в пятерке, долгосрочная -- в тройке. Но для этого надо инвестировать. Наберитесь терпения.

И такую уверенность он излучал, что возразить ему в рамках логики оказалось непросто. Но таланты миноритариев оказались многогранны. Выступила акционер Инна Чепурко.

-- Я новичок в нефтяной отрасли,-- скромно сказала она.-- Конечно, я кандидат химических наук, это близко, но...

Все затаили дыхание.

-- Я недавно начала писать стихи,-- скромно сообщила дама.

И стихи действительно последовали:

-- От "Роснефти" мы ждем дивидендов,

И доверчиво бьются сердца.

Сколько было тогда комплиментов

И желанья идти до конца.

Завершила она стихотворение просьбой не подводить акционеров. Были среди акционеров и оптимисты.

-- В 2002 году я купил акции "Газпрома", потом они пошли вниз, а что сейчас? -- вопрошал акционер.-- А сейчас я отлично себя чувствую. И того же самого жду от "Роснефти". Я буду сидеть в этих акциях очень долго. Я переложил половину своих акций из "Газпрома" в "Роснефть". Ей просто некуда деваться, как расти.

И стало совершенно ясно, что с таким акционером выбора у "Роснефти" нет. Но другие миноритарии хотели разобраться во всем. Возник вопрос, почему дивиденды не окупили затрат на обслуживание депозита в Сбербанке. В этом вопросе против миноритариев играл глава департамента собственности и корпоративного управления "Роснефти" Сергей Хоточкин, который порекомендовал переводить акции из депозитария Сбербанка в реестр, аккуратно объяснив, что держать акции в депозитарии "сегодня неэффективно, исходя из экономики".

Его спросили, знает ли он, сколько это стоит.

-- Останьтесь и дайте исчерпывающую информацию,-- остановил готовящегося уходить господина Хоточкина Игорь Сечин, в очередной раз продемонстрировав блестящее владение искусством прилюдно дрючить подчиненных и тем самым перекидывать мостик к простому народу. Господин Хоточкин не знал, "сколько это стоит", но ему помог акционер, сообщивший, что в общей сложности операция обойдется в 640 руб. То есть в большую сумму, чем дивиденды, которые получил акционер, купивший акции менее чем на 100 тыс. руб.

Акционер Шамиль Абдулов рубанул сплеча:

-- Вопрос надо решать кардинально! Разорвать отношения со Сбербанком и компенсировать потери!

Возникло ощущение, что ситуация выходит из-под контроля менеджмента. К чести руководства "Роснефти", осознание того, что предварительная работа с физическими лицами провалена капитально, пришло очень быстро. Игорь Сечин уже в первой половине собрания объявил, что будет создано масштабное подразделение по работе с частными акционерами, к концу об этом уже говорили как о свершившемся факте. Но акционерам этого, похоже, было мало. Потому что "надо гнать их в шею". Ответ на вопрос, кого их, был дан очень быстро: независимых директоров Ханса Йорга Рудлоффа, Александра Некипелова и Андрея Костина, вопрос о вознаграждении которых был вынесен на повестку дня.

-- Откуда они взялись? -- возмутился пожилой акционер.-- Нас туда надо!

Больше всего досталось господину Рудлоффу -- "свадебному генералу, который нам тут все рассказывал", по выражению одного из акционеров. Стало понятно, что поэтическая речь господина Рудлоффа о сложности привлечения средств на западных рынках не нашла понимания у акционеров.

-- Если мы с вами в минусе, то зачем им платить? -- поинтересовался акционер Дмитрий Петрук.-- Пусть они тоже будут в минусе!

-- Давайте откажемся от своих дивидендов,-- предложил председатель комитета ветеранов подразделений особого риска Владимир Воля.-- А они -- от своего вознаграждения.

Директора молчали.

-- Давайте вместе страдать,-- настаивал акционер.-- Мы все в одной лодке.

В заключение он проинформировал господина Сечина, что кабы не подразделения особого риска и не ядерный щит, на Россию было бы сброшено 300 ядерных бомб. Господин Сечин принял это к сведению и еще раз превознес героизм акционеров "Роснефти".

Господин Богданчиков пытался объяснить, что без независимых директоров "Роснефти" не удалось бы привлечь средства на западных рынках. И встретил неожиданную поддержку от кандидата педагогических наук.

-- Никакие они не независимые, это понятно,-- тонко улыбнулась она.-- Но мне кажется, им нужно заплатить. Только поменьше. Можно выбрать другую сумму, но они ее заслужили.

Господин Рудлофф невозмутимо слушал, как решалась судьба его насущного хлеба. А надо было бы облегченно вздохнуть.

К чести руководства "Роснефти", его представители ни разу ни единым намеком не дали понять миноритариям, что они ничего не решают. Как следует из отчета "Роснефти", на конец года физические лица владели 68,98 млн акций, или 0,65% уставного капитала. Их число увеличилось, но консолидировать 2%, с которых начинается какое бы то ни было участие миноритариев в управлении компанией, миноритариям нелегко. Тем не менее всем желающим было предоставлено слово. Все желающие могли поговорить с господами Сечиным и Богданчиковым в перерыве, и какими бы дикими ни были предложения миноритариев, их всех стойко выслушали и вытерпели -- и акционеров, которые прокушали в буфете все собрание, и любителей качать права, и профессиональных ходоков, неспешно собравших в пакет фуршетные канапе и ушедших домой.